– Ты не имеешь права… – Элин запнулась, когда поняла, что Кортес не обращает на нее никакого внимания и жадно смотрит на сына. Гарри улыбался ему своей беззубой улыбкой, способной растопить самое каменное сердце. Элин потрясенно наблюдала, как смягчились жесткие черты лица Кортеса, который что-то прошептал на испанском и, наклонившись, поцеловал Гарри в макушку.
У Элин закружилась голова, когда она вдохнула мускусный аромат тела Кортеса. В какой-то момент она позволила себе представить, что они были счастливой семьей. В мечтах Элин Кортес сначала целовал их маленького сына, а потом касался ее губ с небывалой нежностью и намеком на страсть, которую они разделят, когда останутся наедине.
Но в реальности все складывалось совсем иначе. Элин вспомнила, как Кортес грозил ей судом, и невольно отпрянула от него.
Он взял со стола свой портфель и направился к выходу.
– Я долго не задержусь.
– Можешь не торопиться, – холодно бросила ему вдогонку Элин. Но стоило Кортесу выйти за порог дома, как ей тут же стало не хватать его присутствия. Элин подозревала, что он поехал в Мадрид к любовнице, и злилась на себя за то, что испытывала ревность, представляя, как он занимается сексом с другой.
Кортес вернулся домой на следующий же день после обеда. Элин как раз прогуливалась с Гарри в саду, когда ворота плавно открылись и появилась его черная спортивная машина. Кортес припарковался прямо перед домом, вышел из автомобиля и прислонился к капоту, наблюдая из-под своих дизайнерских солнцезащитных очков за Элин, идущей к нему навстречу.
Верхние пуговицы его сорочки были расстегнуты, выставляя напоказ загорелую грудь и поблескивающие на солнце черные завитки волос. Элин почувствовала, что краснеет, и понадеялась, что Кортес отнесет ее румянец за счет жаркого испанского солнца.
– Похоже, у этих ворот есть какой-то секретный код, – заметила Элин, подойдя ближе. – Хоть твой сад и красив, но мне надоело наматывать тут круги, и я бы хотела прогуляться с Гарри где-нибудь еще, например, сходить в ближайшую деревню. Но эти ворота вечно закрыты. – В ее голосе послышалось раздражение. – Ты не имеешь права держать меня взаперти.
– Главные ворота открываются считывая номерной знак машины, и они заперты из соображений безопасности. Ближайшая деревня находится в восьми километрах отсюда, и там нет магазинов и ничего такого, что привело бы тебя в восторг.
– Откуда тебе знать, что приводит меня в восторг? – отрезала Элин, возмущенная его высокомерием.
Кортес весело рассмеялся в ответ:
– Вообще-то, радость моя, я прекрасно помню, что приводило тебя в восторг, когда ты затащила меня в свою постель.
Элин поджала губы, решив не отвечать на его попытки досадить ей.
– Поместье «Жасмин» окружено виноградниками, – продолжил Кортес. – Если хочешь, я могу показать места, где ты можешь гулять с ребенком.
Элин согласно кивнула, и он повел ее через сад к калитке в стене, за которой раскинулся виноградник.
– Кажется, ты выращиваешь здесь сорт «паломино», – заметила она, разглядывая темно-зеленые листья виноградных лоз. – Здешняя глинистая почва плохо пропускает влагу, что очень важно в период жарких и засушливых летних месяцев в этом регионе Испании. Английское лето не такое жаркое, поэтому мы в Какмир-Холле выращиваем сорта «шардоне» и «пино нуар», из которых производим игристые белые вина.
Элин искоса глянула на Кортеса и заметила, что тот смотрит на нее с нескрываемым удивлением.
– Не знал, что ты проявляешь такой интерес к виноделию.
– Моя мама мечтала производить английские игристые вина, которые смогли бы занять достойное место на международном потребительском рынке. Когда она погибла, я решила продолжить ее дело и осуществить ее мечту, вот почему я получила степень магистра в области виноделия и энологии. Кажется, я шокировала тебя, – с иронией заметила Элин. – Ты ведь привык считать меня безмозглой пустышкой?
Кортес пожал плечами:
– В репутации, которой ты славишься, нельзя винить одну лишь прессу. Папарацци не приходилось слишком напрягаться, чтобы находить доказательства твоей разгульной жизни. Всего месяц назад тебя видели постоянно тусующейся в одном из самых крутых ночных клубов Лондона, и тебя постоянно преследовали скандалы. – Он пристально посмотрел на Элин. – Меня больше интересует причина, по которой, как мне кажется, ты специально привлекала к себе внимание журналистов.
Элин отвернулась и намеренно сменила тему:
– Сколько гектаров занимают твои виноградники?
– Двести, – язвительно ответил Кортес, рассердившись, что она увиливает от ответа.
– А в Какмир-Холле всего шесть. Тебе повезло, что тут не бывает холодных, морозных зим. Тебе пришлось бы нанять целую армию рабочих, чтобы зажечь свечи и, подняв температуру в винограднике, защитить его от вымерзания.
– Я слышал об этом методе, но никогда не сталкивался с ним на практике.
– Если бы ты выглянул из окна в ту ночь, когда в Какмир-Холле устраивался торжественный прием, то увидел бы, как наш виноградник мерцал сотнями золотых огоньков. В ту ночь были заморозки, но, к счастью, несколько служащих поместья пришли мне на помощь, чтобы спасти наш будущий урожай.
– Так вот почему ты спала до десяти часов, – пробормотал Кортес, и его голос прозвучал как-то странно. – А я думал, ты просто привыкла по утрам нежиться в постели и поэтому оставляла Гарри на попечение Барбары.
– Возможно, недосып послужил одним из решающих факторов повторного приступа почечной инфекции. Гарри плохо спал несколько ночей подряд перед нашим благотворительным приемом. Мне кажется, когда я устаю, мой иммунитет просто отключается.
Кортес взялся за ручку коляски, чтобы помочь Элин провезти ее обратно через калитку. Их пальцы соприкоснулись, и у нее перехватило дыхание. Элин вспомнила ту ночь, когда его загорелые руки ласкали ее белоснежное тело, сжимали ее грудь и скользили между ее ног. Она ужаснулась, когда почувствовала жар внизу живота, там, где год назад Кортес своими умелыми ласками подарил ей незабываемое наслаждение.
– Нужно возвращаться в дом, потому что Гарри скоро проснется и захочет поесть, – выдавила Элин, надеясь, что Кортес не заметил, как она покраснела.
Она задыхалась от стыда и не поддающегося контролю желания, которое так сильно злило ее. Как можно хотеть человека, который так подло поступал с ней? Где ее самоуважение, в конце концов?
– В следующий раз я покажу тебе винодельню, – предложил Кортес, который, казалось, не заметил, что с ней творилось. – Не весь виноград из этих виноградников идет на производство нашего элитного хереса. Около трети урожая мы продаем другим винодельням. Кстати, завтра вечером я устраиваю прием для держателей акций нашей компании и ее клиентов. Будет приглашено несколько журналистов, потому что я намерен сделать заявление для прессы о том, что Гарри – мой сын.
– Зачем так торопиться? Мы ведь еще не решили, кто будет главным опекуном Гарри.
– Что бы ни случилось в будущем, я хочу публично признать, что
