– Что именно?
– Кое-что из области топографии. Думаю, за два месяца пребывания в Веракрусе вы успели осмотреться?
– Уж конечно, – со смехом отвечал капитан. – Скажу вам даже, я пускал в ход глаза при всякой удобной возможности.
– То есть?
– То есть я знаю город с окрестностями как свои пять пальцев, равно как и побережье в радиусе десяти лье. Честное слово, я успел изучить здесь все так, как будто прожил на этой проклятой земле лет десять.
– Ого, дружище, это может нам пригодиться.
– Вы думаете?
– Еще бы! Ежели Дрейф все еще замышляет против Веракруса какую-нибудь каверзу, сдается мне, вы могли бы оказать нам неоценимую помощь хоть в качестве проводника.
– В самом деле, и уж поверьте, я это сделаю с большой охотой.
– О, и не сомневаюсь, ведь вы, верно, успели возненавидеть этих гавачо всем сердцем.
– А то! Ведь они обращались со мной как со скотиной, и я хочу отомстить им от всей души.
– Отлично! Вот это разговор!
– Ну да, разговоры разговорами, а время летит быстро, и солнце как будто уже низко.
– О, времени у нас достаточно. Еще нет и пяти.
– Гм, до конца дня остается только час, а нам еще нужно добраться до условленного места.
– Вам хватит сил идти со мной, капитан?
– Мне? – удивился тот. – Да я так славно отдохнул, что готов одолеть и десять лье, если нужно.
– Ладно, раз так, тогда в путь!
– В путь так в путь, и да поможет нам Бог!
Питриан взнуздал лошадь, взвалил на нее баул и вскочил в седло.
Что до капитана Давида, ему оставалось поднять свою палку, только и всего.
И они вдвоем двинулись дальше.
Питриан, перед тем как тронуться в путь, обстоятельно, в мельчайших подробностях описал новому другу то место, куда они направлялись.
– Это вон там, – сказал капитан, – я знаю то место и могу провести вас туда с закрытыми глазами. Идите за мной, не бойтесь, со мной не заплутаешь. Сейчас давайте в лес – там укроемся от всяких любопытных глаз. Так оно, конечно, длиннее, но времени у нас, как вы сами сказали, достаточно.
– Прекрасно, дружище, целиком полагаюсь на вас. Ступайте первым, а я следом за вами.
Давид зашел вперед и двинулся вглубь чащи, прорубая палкой путь через заросли кустарника, а в нескольких шагах позади него шел Питриан – он уже спешился и вел лошадь под уздцы.
Дороги, которой они шли, как таковой не существовало, и продвигаться приходилось медленно, шаг за шагом, так что на побережье они снова вышли не скоро.
Солнце уже с полчаса как зашло, когда они наконец добрались до того места, куда две недели назад причалили шлюпки флибустьеров.
– Вот и пришли, – сказал Питриану капитан.
– Ну и ну! Да вы все рассчитали с математической точностью. Именно здесь мы с Олоне и высадились. А теперь надо бы собрать побольше сухого хвороста.
– О, это раз плюнуть, – сказал Давид.
– Первым делом дайте-ка я расседлаю лошадь и задам ей месива. Может, нам придется полночи здесь просидеть, и я не хочу, чтобы бедная скотина голодала.
– Валяйте, а я пока займусь хворостом.
– Вот и отлично.
Питриан начал снимать с лошади упряжь, обтер ее соломенным жгутом, потом привязал на длинный аркан и наконец задал ей месива.
Покончив с этим делом, молодой человек заметил, что Давид тоже не сидел сложа руки и успел собрать огромную кучу хвороста, которого хватило бы с лихвой, чтобы поддерживать огонь всю ночь напролет.
– А что теперь? – спросил Давид.
– Теперь мы возьмем и как можно скорее перетаскаем всю эту кучу вон на тот холм справа, на мысе, – там ее и запалим.
– Да ну? – со смехом проговорил Давид. – Так ведь аккурат у подножия того холма и находится пещера, где я устроил себе жилище.
– Полноте! Неужто такое возможно? И впрямь странно.
– Да ничего странного! Это ж ясно как божий день. Оглядитесь – и сами увидите: продираясь через заросли, мы обогнули бухту и вышли к тому же мысу, только с другой стороны, а раньше он был у нас слева.
– Совершенно точно. Ну что ж, приятель, как видите, покамест нам везет: ночь выдалась ясная, хоть и безлунная; видимость достаточная, хотя издалека нас не разглядеть.
Так, за разговорами, наши герои принялись нагружаться хворостом – работенка оказалась не из легких – и перетаскивать его на вершину холмистого мыса. Дорога была длинная, неровная и утомительная, тем более в темноте, – но никакие трудности не могли остановить двух отважных искателей приключений. И меньше чем за час весь хворост был перенесен на вершину мыса.
Вслед за тем наши герои не мешкая взялись раскладывать костер.
Когда занялся огонь, Питриан плеснул в костер из бутылки, которую специально прихватил с собой. Из клубов дыма в небо тут же взметнулось яркое пламя, озарившее прибрежный песок причудливыми отблесками.
Разложив костер так, чтобы он горел больше часа без необходимости то и дело подбрасывать в него хворост, авантюристы спустились с холма на пляж.
Питриан вооружился ночной подзорной трубой, еще мало известной в ту пору, поскольку ее, вместе с галилеевой трубой, изобрели лишь несколько лет назад, и стал всматриваться в морскую даль.
Прошло около часа – и никаких признаков того, что сигнал заметили. Давида охватила нешуточная тревога – он впал в отчаяние, и ему уже мнилось бог весть что: Дрейфу, дескать, надоело ждать условного знака и маячить в виду берега, вот он и ушел в открытое море, или, может, его спугнули неприятельские паруса…
Напрасно Питриан старался ободрить его и убедить в полной никчемности подобных догадок – флибустьер в ответ только недоверчиво качал головой и через пять минут снова начинал роптать. Это так осточертело молодому человеку, что он с досады плюнул на него и предоставил ему сокрушаться, сколько душе угодно.
И вдруг в море вспыхнул яркий огонь – он трижды поднялся над волнами и опустился, потом погас.
– Ну вот, что я говорил! – бросил Питриан, поворачиваясь к Давиду. – Значит, по-твоему, Дрейф сбежал?
– Прости, брат, – оправдывался Давид, – я так понастрадался, что мне не зазорно впасть в сомнения, особливо когда дело касается последней моей надежды.
– Я вас ни в чем
