Ваша жена – особа хорошо сохранившаяся, но достигшая возраста, который сделался предметом серьезных размышлений и пристального рассмотрения со стороны родных и близких вашего будущего зятя. Сватьи долго прощупывали почву и в конце концов обменялись мелкими секретами зрелых женщин.
– Как вы, милая моя?
– Я, благодарение богу, уже отделалась, а вы?
– Надеюсь, что и я тоже.
«Можешь жениться на Каролине, – говорит матушка Адольфа вашему будущему зятю, – ей одной достанется наследство от матери, от дядюшки и от деда».
II. Теперь перейдем к вам самомуУ вас еще жив дедушка с материнской стороны: добрый старец впал в детство и неправоспособен, поэтому наследство его наверняка достанется вам.
Вы человек любезный, но в юности вели жизнь весьма вольную. Вдобавок вам пятьдесят девять лет и голова ваша увенчана, с позволения сказать, коленом, просвечивающим сквозь седой парик.
Возвратимся к мадемуазель Каролине, в которой заинтересованные лица видят также:
3) приданое в триста тысяч франков!..
4) надежду на то, что ее единственная сестра, глупая и хилая девчонка двенадцати лет, недолго задержится на нашей грешной земле[551];
5) состояние, которое принадлежит вам, будущему тестю (есть семейства, где отца невесты зовут папашей), – двадцать тысяч годового дохода, к которым вскоре прибавится наследство;
6) состояние вашей жены, к которому должны прибавиться два наследства: дядюшкино и дедушкино.
Таким образом, мы имеем: три наследства плюс сбережения – 750 000 франков; ваше состояние – 250 000 франков; состояние вашей жены – 250 000 франков; итого 1 250 000 франков, которые никуда не денутся!..
Вот что скрывается за всеми блестящими бракосочетаниями с танцами и яствами, с белыми перчатками и цветками в петлицах, с флердоранжами, канителями и вуалями, с наемными каретами и кучерами, с путешествиями из мэрии в церковь, из церкви на банкет, с банкета на бал, а с бала в спальню новобрачных под аккомпанемент оркестра и навязших в зубах шуточек престарелых денди – ведь если на свете есть престарелые английские жеребцы, разве в свете не могут встретиться престарелые денди?
Да, вот из каких ингредиентов состоят самые пламенные любовные порывы.
Родственники произнесли свое слово по поводу совершившегося бракосочетания.
Те, что со стороны жениха, сказали:
«Адольф сделал прекрасную партию».
Те, что со стороны невесты, сказали:
«Каролина нашла отличного мужа. Адольф единственный сын, и в один прекрасный день у него будет шестьдесят тысяч франков годового дохода!..»
В один прекрасный день счастливый судья, счастливый инженер, счастливый капитан или счастливый стряпчий, счастливый единственный сын богатого отца, – одним словом, Адольф является к вам на обед в сопровождении своего семейства.
Ваша дочь Каролина чрезвычайно гордится своей слегка округлившейся талией. Для всех женщин первая беременность служит источником невинного кокетства. Подобно солдату, который прихорашивается перед первым боем, они любят подчеркивать свою бледность, показывать свою слабость; они встают особенным образом и ходят с прелестными ужимками. Они сами еще цветы, но уже носят в себе плод: они спешат оповестить о своем материнстве.
Все это очень мило… в первый раз.
Между тем ваша жена, сделавшаяся тещей Адольфа, с трудом стягивает на себе корсет. Когда ее дочь смеется, она плачет; когда Каролина выставляет напоказ свое блаженство, она прячет свое. После обеда проницательный взгляд сватьи угадывает свершившееся в ночи черное дело.
Ваша жена брюхата! Новость разносится повсюду, и старый школьный приятель осведомляется у вас со смехом: «У вас, говорят, ожидается прибавление семейства?»
Вы созываете консилиум. Вы, человек недюжинной храбрости, краснеете от стыда и надеетесь на водянку; но врачи все как один подтверждают, что последыша вам не избежать.
Некоторые робкие мужья в этом случае уезжают за город или отправляются путешествовать по Италии. В семье вашей царит странное смятение. И вы, и ваша жена находитесь в ложном положении.
– Подумать только! И тебе, старому греховоднику, не стыдно?.. Неужели ты в самом деле…? – говорит вам приятель на бульваре.
– Да, да! А тебе что, завидно?! – восклицаете вы, теряя терпение.
– Как! в тот самый день, когда твоя дочь… Да ты бесстыдник! И со старой женой! Да ты болен!
«Это просто грабеж средь бела дня!» – решает семейство вашего зятя.
«Грабеж средь бела дня!» – применительно к сватье это звучит очень мило.
Семейство вашего зятя надеется, что ребенок, который втрое уменьшает их надежды, родится, как все поздние дети, золотушным, увечным, недоношенным. Да выживет ли он?
Семейство это ожидает родов вашей жены с той же тревогой, с какой члены Орлеанского дома следили за беременностью герцогини Беррийской: если бы родилась вторая девочка, младшая ветвь получила бы корону без июльских хлопот; появление на свет Генриха V разрушила эти надежды. Орлеанам пришлось пойти ва-банк: события им благоприятствовали[552].
Мать и дочь разрешаются от бремени с разницей в девять дней.
Первый ребенок Каролины – бледная и хилая девочка, не созданная для земной жизни.
Последний ребенок ее матушки – роскошный мальчуган весом в двенадцать фунтов, с двумя зубами и великолепной шевелюрой.
Вы шестнадцать лет мечтали о сыне. Из всех супружеских неприятностей эта – единственная, которая доставляет вам безумную радость.
Жена ваша благодаря последней беременности переживает вторую молодость: она сама кормит младенца, и молока ей хватает! У нее прекрасный цвет лица, она сияет.
В сорок два года она ведет себя как молоденькая, покупает чулочки, прогуливается с ребенком и его нянькой, вышивает чепчики, отделывает кружевом детские шапочки. Александрина смирилась со своей участью, она показывает пример дочери; она cияет, она счастлива.
И тем не менее вся эта история – неприятность, мелкая для вас, крупная для вашего зятя. Неприятность эта двуполая, она общая для вас и вашей жены. Наконец, любезный друг, вы тем больше можете гордиться вашим отцовством, что в сем случае оно совершенно неоспоримо!
Открытия
Обычно юная особа показывает свой истинный характер лишь на второй или третий год замужества. Поначалу, предаваясь первым радостям и наслаждаясь первыми празднествами, она невольно скрывает свои недостатки. Она выезжает в свет, чтобы потанцевать, она наносит визиты родственникам, чтобы похвастать вами, она постигает первые любовные хитрости, она становится женщиной. Затем она делается матерью и притом кормящей матерью, и пока она испытывает все эти пленительные тяготы и исполняет бесчисленные обязанности, не оставляющие ей ни единой свободной минуты, не позволяющие ей произнести ни единого слова, судить о ней невозможно.
Итак, пройдет три или четыре года супружеской жизни, прежде чем вы откроете вещь чудовищно печальную, источник вечного ужаса.
Ваша жена, которой первые наслаждения жизни и любви заменяли грацию и ум, юная особа столь кокетливая, столь живая, исполнявшая все свои движения дивного красноречия, постепенно избавилась от этих искусственных прикрас.
И вот, наконец, вам открывается истина! Сначала вы отказывались в это поверить, вы полагали, что ошибаетесь; но нет, все верно: Каролина неумна, неуклюжа, не умеет ни шутить, ни говорить, а порой ей
