Мелкие неприятности супружеской жизни (сборник)

умеет на ней играть.XXXII

Даже если женщина не питает к мужчине отвращения, в душе ее непременно дремлет чувство, которое рано или поздно прикажет ей отвергнуть наслаждения, не освященные страстью.

XXXIII

Не только чести, но и корысти ради муж никогда не должен доставлять себе такого наслаждения, которое он не сумел сделать желанным для своей жены[194].

XXXIV

Поскольку наслаждение проистекает из согласия ощущений и чувства, дерзнем утверждать, что наслаждения суть своего рода материальные идеи.

XXXV

Поскольку сочетания идей неисчислимы, так же должно обстоять дело и с наслаждениями.

XXXVI

Как на одном дереве не найти двух одинаковых листков, так в жизни человека не сыскать двух одинаковых наслаждений.

XXXVII

Если наслаждение всякий раз ощущается по-иному, мужчина может быть всю жизнь счастлив с одной и той же женщиной.

XXXVIII

Уметь улавливать малейшие оттенки наслаждения, развивать, обновлять и разнообразить их – вот в чем состоит гений мужа.

XXXIX

Если двое не любят друг друга, гений этот – не что иное, как распутство, ласки же, вдохновленные любовью, похотливыми не бывают.

XL

Самая целомудренная из замужних женщин может быть и самой сладострастной.

XLI

Самая добродетельная женщина может, сама того не ведая, повести себя непристойно.

XLII

Когда двоих связуют узы наслаждения, общественные условности умолкают. Об этот риф разбилось не одно судно. Муж, который хотя бы однажды забудет, что обязан уважать целомудрие и без покровов, – человек пропащий. Супружеская любовь должна открывать и закрывать глаза лишь в нужные мгновения.

XLIII

Главное – не в силе или частоте, но в меткости[195].

XLIV

Заронить желание, взрастить его, взлелеять, развить, раздразнить и наконец удовлетворить – это целая поэма.

XLV

В наслаждениях следует переходить от двустишия к четверостишию, от четверостишия к сонету, от сонета к балладе, от баллады к оде, от оды к кантате, от кантаты к дифирамбу. Муж, начинающий прямо с дифирамба, – глупец.

XLVI

Каждой ночи потребно особое меню.

XLVII

Брак обязан неустанно сражаться с ненасытным чудовищем – привычкой.

XLVIII

Если мужчина не умеет отличить наслаждения вчерашней ночи от наслаждений сегодняшней, значит, он женился слишком рано.

XLIX

Легче быть любовником, чем мужем, ибо труднее быть остроумным каждый день, чем шутить от случая к случаю.

L

Мужу ни за что не следует засыпать первым и просыпаться последним.

LI

Мужчина, входящий в туалетную комнату женщины, – либо философ, либо болван.

LII

Безупречный муж – человек конченый.

LIII

Замужняя женщина – раб, которому следует воздавать царские почести.

LIV

Мужчина может льстить себя надеждой, что знает свою жену и приносит ей счастье, лишь если он часто видит ее у своих ног.

Именно всей невежественной компании обреченных мужей, всем этим подагрикам, курильщикам, нюхальщикам табака, старикам, ворчунам и проч. адресовано письмо, которое стерновский Вальтер Шенди послал своему брату Тоби, когда тот задумал жениться на вдове Водмен.

Поскольку почти все советы, которые самобытнейший из английских авторов включил в это прославленное письмо, могут, за исключением кое-каких деталей, пополнить наши наблюдения, касающиеся наилучшего обращения мужей с женами, мы приводим его целиком, умоляя обреченных отнестись к нему как к одному из самых значительных творений человеческого ума.

Письмо г-на Шенди капитану Тоби Шенди[196]

«Дорогой брат Тоби. Я собираюсь сказать тебе кое-что о природе женщин и о том, как за ними ухаживать; и счастье, может быть, для тебя – хотя и не такое уж счастье для меня, – что ты имеешь возможность получить наставительное письмо по этому предмету, а я в состоянии его написать. Если бы так угодно было распорядителю наших судеб – и твои познания достались тебе не слишком дорогой ценой, я бы предпочел, чтобы ты вместо меня макал в эту минуту перо в чернила; но так как вышло иначе – пока миссис Шенди здесь рядом готовится лечь в постель, – я набросаю тебе в беспорядке, как они пришли мне на ум, ряд полезных для тебя, на мой взгляд, советов и наставлений, которые я привожу в знак любви к тебе, не сомневаясь, дорогой Тоби, в том, как они будут тобою приняты.

Во-первых, в отношении всего, что касается в этом деле религии – хотя жар на щеке моей свидетельствует, что я покраснел, заговорив с тобой об этом предмете, несмотря на нелицеприятное старание твое держать такие вещи в тайне, мне хорошо известно, как мало ты пренебрегаешь исполнением ее предписаний, – но я все-таки желал бы отметить одно из ее правил в особенности, о котором (в продолжение твоего ухаживания) ты забывать не должен, а именно: никогда не выступай в поход, будь то утром или после полудня, не поручив себя сначала покровительству Всевышнего, дабы он охранял тебя от лукавого.

Гладко брей себе голову по меньшей мере раз в каждые четыре или пять дней и даже чаще, для того чтобы, если по рассеянности случится тебе снять перед ней парик, она не в состоянии была приметить, сколько волос снято у тебя Временем – и сколько Тримом[197].

Еще лучше удалить из ее воображения всякую мысль о плешивости.

Всегда держи в уме, Тоби, и действуй в согласии с твердо установленной истиной – что женщины робки. И слава богу, что они такие, – иначе с ними житья бы не было.

Смотри, чтобы штаны твои были не слишком узкие, но не давай им также чересчур свободно висеть на бедрах, подобно шароварам наших предков.

Золотая середина предотвращает всякие выводы.

Что ты бы ни собирался сказать, много или мало, не забывай, что всегда надо говорить тихим, мягким тоном. Молчание и все, что к нему приближается, вселяет в мозг мечты о полуночных тайнах. Поэтому, если можешь, никогда не бросай щипцов и кочерги.

Избегай всяких шуток и балагурства в разговоре с ней и в то же время принимай все доступные для тебя меры, чтобы ей не попадали в руки книги и писания, проникнутые этим духом; существуют книги душеспасительные, и хорошо, если бы тебе удалось приохотить ее к ним; но ни в коем случае не позволяй ей заглядывать ни в Рабле, ни в Скаррона[198], ни в «Дон Кихота».

Все эти книги возбуждают смех, а ты знаешь, дорогой Тоби, нет страсти серьезнее плотского наслаждения.

Втыкай булавку в грудь своей рубашки, перед тем как войти в ее комнату. Если тебе дозволяется сесть рядом с ней на диван и она дает тебе случай положить твою руку на свою – остерегайся им воспользоваться, ты не можешь это сделать так, чтобы она не узнала состояния твоих чувств. Оставляй ее на этот счет и на счет как можно большего числа других вещей в полном неведении: поступая таким образом, ты привлечешь на свою сторону ее любопытство; но если она все-таки не сдастся, а осел твой по-прежнему будет становиться на дыбы, как есть все основания предположить…[199] Тебе следует первым делом выпустить несколько унций крови из-под ушей, как было в обычае у древних скифов, которые вылечивались