Миками все прекрасно понимал и тем не менее напросился в гости. Просто чтобы немного успокоиться. Потому что ему отчаянно хотелось сделать хоть что-нибудь!
Его соединили.
– Миками… Как приятно вас слышать! – Хотя добродушие в голосе осталось неизменным, жена Одате говорила уже не так бодро, как днем.
– Простите меня, пожалуйста! Не знаю, как выразить свое…
– Ах, не глупите, мы знаем, как вы заняты, сейчас передам трубку мужу. Он встал и ждал вас.
Голос ее затих в отдалении; казалось, что она передает трубку целую вечность. Затем он услышал скорее тихий вздох, чем голос, почти как помехи. Может быть, Одате уже спал? А может быть, он плохо себя чувствовал, но заставлял себя не спать?
– Директор…
– А… да, это Одате.
Миками рассыпался в извинениях. Он уверял, что не собирался обсуждать никаких дел.
– Просто хотел узнать, как вы себя чувствуете. Я скоро заеду к вам… непременно заеду! – Он все время слышал хриплое дыхание Одате. Время от времени из его груди вырывался свист. Миками подумал, что тому лучше отдохнуть, и собирался распрощаться, когда Одате вдруг с трудом произнес:
– Спа…сибо… за звонок…
В его голосе угадывалась неподдельная признательность. Миками прижал пальцы ко лбу. Даже после того, как он нажал отбой, он не в силах был встать. Сёдзо Одате, директор департамента уголовного розыска префектуры Д. Гордился ли он своими достижениями? Или все ушло, исчезло, как сон? Что дала ему служба в полиции? Что она у него отняла?
Беспокойство Миками улеглось. Управление полиции префектуры утратит власть над директором уголовного розыска. Мысль о том, что он сдержит слово, данное Амэмии, растаяло как дым. Миками не мог обосновать свое решение правдоподобной историей, которую он придумал, когда его загнали в угол. Сейчас ему нужна правда. Свет, который озарит всю дилемму насквозь. Ему нужно что-то другое.
Ему нужен третий путь.
Глава 53
– Семеро из тринадцати уверяли, что готовы отменить бойкот. Хотя…
Миками еще сидел за кухонным столом, когда ему позвонил Сува. Ночью ему не спалось, и он просидел на кухне до самого утра. Почти все время он задавал вопросы самому себе. У него остался один-единственный ответ. Но может ли он в самом деле справиться с задачей? Он сидел, погрузившись в свои мысли, когда раздался неожиданный звонок.
– … это ведь было вчера. Скорее всего, мы вернулись к самому началу, учитывая утренние беспорядки. Не думаю, что нам удастся убедить кого-нибудь сейчас созвать общее собрание. – Судя по голосу, Сува готов был сложить оружие.
Буря в утренних газетах оказалась беспрецедентной. Как их и предупреждали, в «Ёмиури» и «Санкэй» появились большие репортажи с подробным отчетом об аресте исполнительного директора «Хаккаку констракшен». Тем дело не кончилось – в «Асахи» и «Майнити» также появились непредвиденные сенсации. Статья в «Асахи» была посвящена сотруднику дорожной полиции из участка С., который отменил штраф, выписанный его племяннице за превышение скорости. Уже это служило достаточно сильным ударом, но самым большим сюрпризом стала статья в «Майнити»: «Виновник самоубийства в изоляторе двухлетней давности – охранник, заснувший на посту?»
Миками приехал на работу в семь утра. Вскоре прибыли Сува, Курамаэ и Микумо. Накануне они повздорили с репортерами, когда те потребовали пресс-конференцию. Акама на работе не показывался. Исии в какой-то момент сунулся было к ним, но тут же ушел, не дав никаких указаний. Либо он испугался, увидев враждебные лица репортеров, либо заметил перевязанную руку Миками. Стараясь не производить лишнего шума, Миками стал готовиться к пресс-конференции. Он обзвонил соответствующие подразделения, обсуждая содержание каждой статьи и ответы на нее и согласовывая регламент – по полчаса на каждого, начиная со Второго управления, затем дорожная полиция и административный департамент. К тому времени, как он закончил, пробило половину десятого.
У него звенело в ушах; он как будто все время слышал пронзительный смех Аракиды. Сначала Аракида вынудил Акаму признаться в недосмотре, затем все перевернул, намекнув репортерам, что охранник на самом деле заснул на посту. «Тоё», возможно, и запустила пробный шар, но ничто не указывало на то, что им самим пришлось нанести роковой удар. Аракида, наверное, уже понял, что результат не изменится, какую бы газету он ни использовал. Кроме того, для него так было безопаснее. Рассеяв информацию по разным газетам, он тем самым заметал следы, отрицая свою причастность к скандалу.
Скорее всего, рассказ о незаконном сговоре с целью завышения цен также стал хорошо просчитанной утечкой. Нетрудно было догадаться, что и историю с отмененным штрафом в участке С. подслушал кто-нибудь из детективов. Аракида – вот кто настоящий зачинщик, он стоит за всем! А судя по тому, что он предпочел обнародовать историю о заснувшем на посту охраннике, а не придержать ее про запас, вполне разумно предположить, что нарушения, перечисленные в письменной «бомбе» из Токио, будут и многочисленными, и смертоносными…
Утро выдалось долгим. И управление по связям со СМИ, и пресс-центр все время лихорадило. Все три пресс-конференции завершились полным хаосом. Журналисты задавали неудобные вопросы, возмущаясь всякий раз, когда им казалось, будто ответы уклончивы; чем ближе подступал срок сдачи вечерних выпусков, тем чаще репортеры перекрикивали друг друга. Невозможно было предсказать, что произойдет дальше. Репортеры как одержимые без конца звонили, строчили заметки – отчего не оставалось времени предложить общее собрание. Миками даже не сумел выяснить, удалось ли Ямасине и Янасе сдержать обещание, данное Суве.
Миками наспех пообедал, сидя за рабочим столом.
Наконец поток входящих и выходящих репортеров иссяк. Разослав подчиненных на разведку, он остался в комнате один. Наступила тишина; Миками пил чай. Он вдруг сообразил: с тех пор, как началась суматоха из-за приезда комиссара, он еще ни разу не обедал дома! Интересно, чем питалась Минако все это время? Ела ли она что-нибудь вообще?
Акама позвонил в начале третьего. Сообщил Миками, что он еще в Токио и пробудет там до позднего вечера. Затем еще раз подчеркнул серьезность их положения.
– Как вы разобрались с уснувшим охранником?
– Исии устроил пресс-конференцию; стоял на своем, утверждая, что дело еще расследуется.
Ему показалось, что Акама задышал ровнее. Но ненадолго.
