– Что вы сказали «Эн-Ти-Ти»?
Срыв записи – одно дело, но ведь они должны были отследить, откуда поступил звонок…
– Сказали, что кто-то ошибся номером.
– Так вам приказал Урусибара?
– Да.
– А ему тоже кто-то велел так поступить?
– Нет. Он сам принял решение по ситуации.
Значит, ответственность ограничивалась четырьмя оперативниками. Но в таком случае…
– Что такое записка Коды?
Миками ожидал, что Какинума снова замкнется, попробует защищать последнюю позицию, но Какинума даже не запнулся.
– Не знаю, что в ней было, но помню, что Кода буквально рассвирепел. Когда стало ясно, что похититель забрал выкуп и скрылся, Кода буквально набросился на Урусибару. Он кричал: «В том, что случилось, виноваты мы, наша группа! Мы должны подать рапорт! Мы все четверо должны нести ответственность!» Урусибара кричал в ответ: «Зачем ты хочешь восстановить всех против нас? Дешевым политиканством будешь заниматься после того, как мы схватим проклятого похитителя!» Я говорил ему то же самое, пробовал его убедить. Просил его утихомириться, держать язык за зубами… Поверь мне, я точно знаю, что он чувствовал, но я в самом деле не думал, что шумиха из-за нашей ошибки пойдет на пользу следствию. Кроме того, мне казалось, что Урусибара в чем-то прав. После этого Кода затих. Представляю, какие мучения он испытывал потом, после того как Сёко нашли мертвой. В конце концов Урусибара не смог его остановить. После того как мы уехали от Амэмии, Кода написал служебную записку, в которой подробно описал нашу оплошность. Свой рапорт он подал напрямую директору.
Сердце у Миками екнуло.
Значит, об ошибке стало известно четырнадцать лет назад! Директор уголовного розыска все знал и покрывал их! Не в первый раз всплывала тайна, которую скрывал уголовный розыск. Директор знал обо всем, причем почти с самого начала. Тем не менее факты так и не были преданы огласке. Служебную записку Коды уничтожили. Решили поддержать предложение Урусибары. Облегчив душу, Кода подал в отставку. Никто из сотрудников не попытался его остановить. Зато Урусибару, который первым предложил замять дело, повысили, сделали начальником участка.
Систематическое замалчивание с ведома и одобрения префектурального управления полиции! Вот что скрывалось за запиской Коды.
– Кода отличается прочными моральными устоями… Кроме того, он хороший человек и добросовестно относится к своим обязанностям. Каждый год в годовщину гибели Сёко он ходит на кладбище, где воскуряет благовония. В прошлом году он потихоньку навестил и могилу Тосико после ее кончины… отдал ей последний долг.
– Вот почему у тебя связаны руки!
– Что?
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Только ты можешь наблюдать за Кодой. Вот в чем дело.
– Да… наверное. Директора уголовного розыска передают друг другу ту историю.
– Конечно, – сказал Миками. Его замутило.
Он видел перед собой мужчину в форме охранника; его брюки хлопали на пронизывающем ветру. Он мучается уже четырнадцать лет! И все потому, что не пошел на сделку с совестью.
– Должно быть, он по-настоящему ненавидит нас, – с тяжелым вздохом произнес Миками.
– Да нет, – буркнул Какинума. – Знаешь, мне кажется, что сейчас он даже благодарен нам.
– Благодарен?! За что?
– Впервые за много времени он устроился на нормальную работу. Урусибара замолвил за него словечко.
Миками нахмурился. Возможно, так оно и есть; в основном в охранные агентства берут бывших сотрудников полиции. Однако в охранники предпочитают не брать таких, как Кода, – людей, которые ушли из органов при сомнительных обстоятельствах. Так что без посторонней помощи Коду вряд ли приняли бы на такую работу.
– Кода пришел с повинной, просил у Урусибары прощения. – Какинума вытер глаза. – Умолял все забыть, помочь ему. По его словам, сейчас он хочет одного: жить нормальной жизнью с женой и ребенком.
И он смирился… Миками стало трудно дышать. Ему было ужасно жаль Коду. Из полиции – в охрану… В общем, обязанности те же самые, только форма другая… Он покосился на Коду. Тот улыбался, регулируя движение с помощью красного жезла. Болтал с покупателями, которые проезжали мимо на машинах. Радостно кивал им вслед. У него вырвали клыки. Он больше не представлял угрозы для полиции. И все же Какинума по-прежнему присматривал за ним. Из-за этого и Какинума все время помнил о случившемся. Урусибара одним ударом убивал двух зайцев. Какинума ведь тоже знал правду, но и он находился под присмотром. Ему как будто все время напоминали: «Вот что ждет тебя, если ты откроешь рот!» И хотя Какинума целых четырнадцать лет следит за Кодой, он, наверное, все время боится, что его постигнет та же участь…
Внезапно Миками ужасно захотелось освободить их обоих.
– Ясно. Я ухожу. Скажи мне еще только одно. Почему Хиёси плакал в доме Амэмии?
– Потому что… он чувствовал свою ответственность.
– И все?
Какинума поморщился.
– Урусибара что-то ему сказал. Да?
– Д-да…
– Что он сказал?
– Насчет Сёко.
– Что именно он сказал?
– Он сказал Хиёси, что, если произойдет самое худшее… то виноват будет он.
Глава 32
Миками прибавил газу.
Расставшись с Какинумой, он поехал по префектуральному шоссе на восток. Он собирался нанести повторный визит Амэмии. Он не знал, удастся ли ему уговорить Амэмию принять генерального комиссара. Хотелось верить, что новых сведений будет достаточно для второй попытки. По правде говоря, куда больше ему хотелось поехать к Урусибаре, в город К., и выколотить из него правду. К горлу подступала желчь. То, что произошло много лет назад, жгло его изнутри. В нем бушевал гнев, который смешивался со смятением. Оказывается, у них была возможность записать голос похитителя на пленку! Если бы им это удалось, возможно, дело закончилось бы совершенно по-другому. Во всяком случае, при помощи записи можно было значительно сузить список подозреваемых…
Миками ударил ладонью по сиденью, давая выход негативным эмоциям.
Оперативники, бывшие
