Плохо не то, что молодежь увлекается фильмами о насилии, плохо, что она не смотрит фильмы, которые воспевают украинское насилие. Потому что таких фильмов нету.
А насилие было. Стоит ли скрывать нашу героическую историю?
В истории украинского народа есть прекрасные эпизоды побед над врагом. Вспомним кровавые победы Хмельницкого, Выговского, Сера, Болбочана, Шухевича… Неужели нельзя снять фильм о победе Ивана Выговского над русскими под Конотопом, про освободительные походы Сера и Болбочана на Крым, про Первый Зимний поход на оккупированную русскими Украину, про атаманов Махно, Зеленого, Григорьева, сериал о Холодноярской республике, об Украинской Повстанческой армии?! Неужели никому из украинских кинематографистов не хочется хоть на время съемок стать Гонтой, Петлюрой, Бандерой?! Неужели даже на киноплощадке не захочется накинуть удавку на шею москалю-«освободителю», выпустить кишки еврею-чекисту, застрелить предателя-украинца?..
* * *Помню эпизод из книги «Холодный Яр» Юрия Горского, когда повстанцы поймали еврея-чекиста «Йослика», который отличился массовыми убийствами украинских крестьян. И вот теперь пришла его очередь – он попал в руки отца убитого им семейства. Юрий Горлис-Горский в подробностях описал, как повстанец жестоко пытал жида и в конце концов замучил его.
Современные авторы, кинорежиссеры и сценаристы должны понять, что их обязанностью является не только доказать неизбежность кары врагам Украины, но и описать, как эта казнь будет осуществляться.
* * *Без насилия Украины не построим. Никогда враг по доброй воле не отдаст то, за что проливал свою кровь.
После того как мы силой заберем свое у врага Украины, борьба не завершится, ведь после каждой оккупации остаются постколониальные проблемы: агентурная сеть, оставленные на произвол судьбы коллаборационисты, сексоты, продукт российской колониальной системы: преступники и извращенцы.
Если своевременно не включить красный свет, преступная биомасса радостно поднимет голову и даст выход своим бурным криминальным наклонностям.
Чтобы был мир и покой, чтобы зря не проливалась кровь, биомасса должна быть умиротворена. Она должна бояться. Насилие над ней – гуманный акт.
К тому же насилие будет дисциплинировать и других.
Справедливое насилие строит, организует, создает. Без него прогресс невозможен. Насилием строились все государства, и на нем они держатся. Украина не должна стать досадным исключением.
* * *Мы должны стать маршевой колонной, в которую вольются Отряды Санации, сформированные из этнических украинцев, которые осознают, что, перед тем как строить, надо расчистить строительную площадку от мусора, уничтожить собак предыдущего хозяина, а самого тирана-чужака посадить на цепь.
* * *Если крепкий Нациократический режим, основанный на терроре против антиукраинских элементов и экспроприации их богатств, обеспечит единство украинских земель и высокое материальное благосостояние лояльных граждан государства, значит, слава национальной диктатуре и украинскому диктатору!
* * *В чем же тогда существенная разница между позицией правозащитника с двадцатилетним тюремным опытом и рядового обывателя, который тоже мыслит колбасными категориями?! Чем отличаются позиции рядового хама и человека, который считает себя украинским мессией?!
«До сих пор я видел несчастье австрийского парламента только в том, что в нем отсутствует немецкое большинство, – писал в книге «Майн кампф» Адольф Гитлер, – теперь я убедился, что сама сущность этого учреждения обречена». По мнению Гитлера, период существования парламентской демократии всегда совпадает с упадком государства. Парламентаризм, утверждал он, является причиной невероятного наплыва самых ничтожных фигур. «Какой бы вопрос ни возникал, все равно решать его будет большинство людей несведущих и неумелых», – говорил Адольф Гитлер.
Пророчества Гитлера сбываются в «независимой Украине»: украинский политикум к верхам наполнен ничтожествами, слизнями, самовлюбленными павианами и параноиками-диссидентами, а инициированные ими демократические превращения являются прологом к децентрализации и, соответственно, к ослаблению власти, к ограблению Украины и активизации сепаратистских движений…
* * *Украинцы – нация героев. Нация убийц, насильников, убийц и погромщиков.
Так по крайней мере свидетельствуют большие нации. Евреи, поляки, турки и другие попробовали украинского пороха. Украинского ножа. Удавки. Они знают, что это такое.
Они знают, как неудобно, когда кишки телепаются между ногами. Они знают, что такое затрудненное дыхание. Поэтому и составляют о нас легенды. Пугают своих детей украинцами.
* * *Потому что это мы, а не они забыли запах пожарищ Умани и сотен других зажидивленных и польских городов и сел, самовольно, без разрешения разбросанных по нашей Украине.
Мы им снимся. Хмельницкий, Гонта и Петлюра регулярно приходят к ним во сне. И Бандера тоже! И Шухевич!
Хмельницкий с саблей, Бандера с удавкой.
Враги кричат от страха. И правы.
Да, мы нация погромщиков! Грубых и беспощадных убийц. И мы только начали работу!
* * *Большими героями. Большой страны. Украина от, простите панство, Сяна и – привет, Грузия! – до Кавказа.
Группа
Разведгруппа вернулась с языком, что по нашим временам – редкость. Причем не абы каким – притащила с собой снайпера. Снайпера, сошедшего с ума.
Допрос этого снайпера произвел на меня тяжелое впечатление, хотя мне довелось видеть людей, сошедших с ума, и немало. Когда все началось – немало людей, потерявших все, вынужденных убить своих покусанных родных – тронулись умом.
Попцов тоже слушал с мрачной миной.
Ваня из Харькова.
– Что с ним делать предлагаешь? – спросил Попцов, когда мы отошли. Ваня пил воду, которую я дал, у него обезвоживание было.
– С собой возьмем.
– На нем два трупа. Это минимум.
– На мне больше.
– Ты шутишь?
– Ни капли. Он из Харькова. Знает местность, где и что находится. Знает людей. Готовый язык.
– Он псих.
– Вот и выложит все.
Попцов сплюнул:
– По мне, так в яму.
– Ну вот потому вы на своем месте, а я – на своем. Когда будем в Харькове работать – информация пригодится.
– А будем?
– Есть сомнения?
Попцов ничего не ответил. Посмотрели друг на друга пристально… но он отвернулся первым…
– Мужики…
Можно было бы сказать – господа или товарищи – но лишнее это все. Нет сейчас ни господ, ни товарищей, прошли те времена. Есть мужики – те, кто принял на себя удар, те, кто жив до сих пор и намерен жить и дальше. Как говорится – давайте выпьем за то, что мы несмотря ни на что.
– Значит, то, что тут происходит, все видели. Вмешиваться в чужие разборки – дело последнее, но…
Все смотрели на меня. Все ждали от меня слов… но я скажу немного не то, что от меня ждут. Надо решать.
– Нам нужна станция – раз. Нам нужна дружба с донецкими – два. И третье…
* * *– Не знаю, кто как – а я не хочу жить и знать, что где-то на моей земле над городом водрузили фашистский флаг. Не могу я с этим жить, мужики. Кто не может – два шага вперед.
Шагнул сначала один, потом второй. Потом – шагнули
