– Гарольд, какого черта, – выдохнула я, сопротивляясь Финчу. – Это же я!
– Я отлично знаю, кто это, – отозвался Гарольд. Он так сильно стискивал зубы, когда не говорил, что кожа вокруг его губ натянулась и побелела. Я за несколько метров чувствовала его запах – смесь одеколона и тошнотворного пота.
Мое сердце выдавало помехи, как сломанный мотор.
– Гарольд. Гарольд, где моя мама?
– И ты еще смеешь смотреть на меня, как будто это я – чудовище, – сказал он.
– Что? – во рту так пересохло, что язык сухо скребся о губы.
– Это все было настоящее, так? И Элла – она и вправду… – он издал какой-то глухой скрежет.
Злая судьба, преследовавшая меня по жизни, сошлась в одной черной точке – в дуле его пистолета.
– Пожалуйста, – умоляюще сказала я. – Пожалуйста. Что ты с ней сделал? Где она?
– Я с ней сделал? Я сделал все, чтобы она была счастлива – а заодно и ты, девчонка, которая смотрела на меня как на чужака в моем собственном доме, как будто я недостоин касаться своей жены! – ствол пистолета дрогнул и опустился чуть ниже, словно рука Гарольда увядала, как стебель.
Ты и недостоин, подумала я – но как-то отстраненно и тускло. Пистолет все еще покачивался где-то на уровне талии Гарольда. Если он выстрелит, попадет мне в колени.
– А теперь еще и это, – продолжал он. – Вы притащили все это в мою жизнь. Моя дочь могла погибнуть.
– Погибнуть? – я вспомнила телефон Одри, забытый на кровати. – Они не ранены? Элла и Одри?
– Думаешь, я поверю, что тебе есть до этого дело? – он шагнул вперед и грубо сгреб меня за плечо, другой рукой не отпуская пистолета. Я замерла как вкопанная. Гарольд ни разу ко мне не прикасался с тех пор, как мы обнялись на свадьбе, чтобы порадовать Эллу. Я почувствовала, как напрягся Финч, пока Гарольд смотрел на меня в упор своими голубыми пиратскими глазами. Отчим встряхнул меня, будто проверяя на прочность.
– Не трогай меня, – выдохнула я и рванулась – и в этот же момент Финч схватил Гарольда за руку.
– Отпустите ее сейчас же, – выдавил он сквозь зубы.
Гарольд коротко простонал и поднял пистолет. Мы с Финчем отшатнулись.
– Я любил ее. Я ее так любил, а она каждый день лгала мне.
– Сэр, – заговорил Финч, его голос был ровным и спокойным. – Направьте пистолет на пол. Мы сейчас развернемся и покинем это помещение. Только извольте, пожалуйста, направить пистолет в пол.
– Мы никуда не уйдем, – перебила я дрожащим, как палуба корабля, голосом. – Пока он не скажет мне, где она!
Послышался перестук каблуков по плиткам пола – за спиной отца появилась Одри с плотно набитой багажной сумкой в руках. Сквозь толстую маску ее макияжа проглядывал страх.
– Пап, – позвала она. Обычные нотки смеха и дерзости оставили ее голос, он звучал безумно устало. – Опусти эту штуку.
Секунду-другую Гарольд притворялся, что не слышит ее. Но наконец бросил пистолет на столик – тот приземлился с твердым стуком, от которого у меня заныли зубы.
– Твою мать увезли, – сказала Одри все тем же мертвым голосом. – Сперва они забрали и нас тоже, но потом отпустили. Мы зашли собрать кое-какие вещи – мы здесь не останемся, можешь передать им, если спросят. И не пытайся нас найти.
– Кто ее увез? Кто они?
Я заметила, что зрачки Одри сильно расширены – от шока или травмы.
– Сопредельные, – ответила она. – Так они себя назвали – Сопредельные.
Больше всего мне хотелось отключиться – прямо здесь, на мраморных плитках. Адреналин, разлившийся в крови при виде пистолета, уже отхлынул, и тело мое было как резиновое – бескостное и дрожащее. Это слово – «Сопредельные». Опять Алтея.
– Как они выглядели?
Гарольд снова положил руку на пистолет.
– Убирайся к черту.
Я не думала, что у него хватит духу и впрямь меня пристрелить.
– Скажи только, куда они ее забрали – и я уйду. Прошу тебя.
– Выметайся.
Финч обхватил меня за плечи и уже тянул к лифту. Лифт ждал нас – его двери раскрылись с холодным «тиньк».
– Если нам понадобится вернуться, мы придем с полицией, – негромко предупредил Финч. – Или с людьми из охраны моего отца.
Я до последнего смотрела Гарольду в лицо, пока не сомкнулись двери лифта.
– Нет, мы не вернемся. Ноги моей больше здесь не будет.
8
Финч мог просто развернуться и уйти восвояси, как только мы оказались на улице. Или поймать мне такси, игнорируя тот факт, что мне больше некуда было ехать, и он это знал. Или использовать свой бездонный банковский счет и снять мне на ночь номер в гостинице, чтобы полностью от меня освободиться.
Но ничего из этого он не сделал. И где-то в глубине души, за страхом и благодарностью, я была безгранично удивлена этому.
– Нужно позвонить в полицию. Твой отчим мог тебя ранить.
Я тупо посмотрела на свой молчащий, бесполезный телефон и прижала руки к груди. Казалось, сердце мое выворачивается наизнанку.
– Мама, – выговорила я в пустоту.
Финч снова положил мне руку на плечо и помог присесть на низкую садовую оградку.
– Хей. Хей. Дыши глубже, хорошо? Дыши.
Я сделала несколько неровных глотков воздуха. У меня никогда не бывало панических атак – а вот Элла иногда от них страдала. Она думала, я не знаю. Но я знала.
Финч присел передо мной на корточки.
– Все хорошо. Все хорошо. Просто дыши.
Его размеренные слова превратились в раздражитель, и внутри меня вспыхнул внезапный огонь. Я оттолкнула Финча и вскочила на ноги; руки мои лихорадочно сжимались и разжимались, пальцы искали в воздухе невидимую сигарету. Я видела перед собой Эллу – в ее вчерашнем коктейльном платье. Эллу, спящую рядом со мной в кровати. Эллу за рулем, Эллу, смеющуюся над чем-то, взгляд Эллы – глаза в глаза.
Едва я вошла в осознанный возраст, именно я была наблюдающим в нашей команде, всегда высматривала признаки злой судьбы, пока Элла занималась остальным – находила нам новое жилье, обустраивала по-домашнему случайные чужие углы. Но я позволила себе потерять бдительность. Позволила злой судьбе принять неуловимую форму, ворваться в нашу жизнь и утащить Эллу с собой.
– Одри сказала, что ее забрали Сопредельные. Что это, черт возьми, значит?
Финч покачал головой, словно извиняясь.
– У меня ни одной идеи.
Улица перед домом Гарольда тем временем преобразилась. Вечерний свет погас. Кругом были движущиеся тени, запах старого дыма, тревожный шелест полуоблетевших деревьев. Страх сгущался вокруг, угрожая затянуть меня целиком. Я старалась отогнать его движением, растущим гневом, детской магией: «Если на счет три загорится зеленый свет, из-за того угла выйдет моя мама». Свет загорелся, но мама не вышла.
Финч шел рядом со мной, хотя и держал дистанцию.
– А что, если… – он не договорил, ожидая, что я спрошу.
– Договаривай уже.
– Тебе это может не понравиться.
– Сейчас мне ничего не
