Ад – это беспокоиться о ком-то, кроме себя.
Несколько часов спустя я проснулась в панике, часто дыша, как будто вынырнула из-под воды. В ушах моих стоял отголосок какого-то угасающего звука. Что меня разбудило?
– Доброе утро, – Финч уже проснулся и сидел в постели, закинув руки за голову и глядя на меня.
Я сжала в кулак ладонь, которую он недавно прижимал к своей груди, и вспомнила его взгляд из-под мокрых ресниц в темноте. Теперь его ночная слабость ушла, уступив место обычной дневной личине фирменной финчевской бодрости и спокойствия.
– Доброе. Кажется, я… Ты ничего не слышал?
– В общем, слышал. Последние пять минут мы с тобой активно разговаривали.
– Что?
– Ты говорила во сне. А я отвечал.
– И что я говорила?
Он улыбнулся. Улыбка вышла слегка неискренняя.
– Да ничего особенного. Всякую ерунду. Ну знаешь, которую всегда говорят во сне.
– Финч. Скажи мне, что именно я говорила.
Мой ледяной голос слегка обескуражил его. Я невольно подумала, не вспоминает ли он, как я вчера едва не угробила нас обоих, чуть не врезавшись в дерево.
– Нет, правда, это была какая-то глупость. Вроде бы о рыбалке, о тостах, всякая подобная фигня. Не кипятись.
– Ненавижу, когда мне велят не кипятиться.
Он спустил ноги на пол и серьезно взглянул на меня.
– Извини. Ты права, нужно было тебя разбудить. Но это было так забавно. Ты была такая расслабленная, даже голос звучал… не как обычно. Но…
– Но ты должен был меня разбудить, – подытожила я.
– Ну да.
Он встал и потянулся, так, что футболка задралась, обнажив плоский живот. Я быстро перевела взгляд на потолок – на желтоватые пятна, которые ночью были фосфоресцирующими звездами – и разглядывала их все время, пока Финч был в душе. Почему я сейчас ему не верила? Что в его голосе выдавало ложь?
Наконец Финч вышел из уборной, полностью одетый, и мыться отправилась я. После душа я натянула одежду на еще влажную кожу, и это оставило у меня ощущение холода и незавершенности. Слишком много времени прошло со времени моей последней стрижки, и теперь волосы уже наполовину прикрывали мне уши. Я нахмурилась и зачесала их назад. Волосы у меня густые, плотные и волнистые, цвета пшеницы. До четырнадцати лет я носила их такими длинными, что могла подвернуть их под себя, как плащ, когда садилась. Настоящие волосы диснеевской принцессы, приманка для каждой девчонки, чьи руки чесались заплетать косы. Элла коротко их подстригала, пока я не выросла, чтобы сама за ними ухаживать, и я с удовольствием это делала – пока тот старый козел, учитель английского, не намекнул мне, что они вызывают определенные мысли. «Какая ты милая, просто сладкая кисонька».
После того случая я возненавидела свои длинные волосы так же сильно, как в моем детстве их не терпела Элла. Короткая стрижка помогала оставаться невидимой – больше никаких мальчишек, которые бы совали руки под эту шелковую завесу, чтоб щелкнуть лямкой моего спортивного лифчика. Больше никаких девчонок, просящих разрешения потрогать мои волосы и хватающих пряди своими потными руками раньше, чем я успевала ответить.
– Ты готов ехать? – спросила я, возвращаясь в номер.
Финч тем временем вскрывал зеленую пачку кофе Folgers, лежавшую на комоде рядом с крохотной кофеваркой.
– Будешь? – спросил он.
Я принюхалась к худосочному запаху кофе из пакетиков и с отвращением наморщила нос.
– Мои боссы впали бы в кому, увидь они, что я пью такую дрянь, – начала я и только теперь вспомнила, впервые с момента исчезновения Эллы, что полностью забила на «Соленую собаку» – или, по крайней мере, собиралась это сделать. Как раз сегодня моя смена. Я подумала о Лане, которой придется одной справляться со всеми обязанностями. Может, она удивится моему отсутствию и решит мне позвонить? Печальное положение вещей – единственные люди в Нью-Йорке, которых может встревожить мое отсутствие, это те, кто платит мне за работу…
– У тебя есть боссы? – спросил Финч, изумленно поднимая брови – эта недоуменная гримаса богатенького мальчика вызвала у меня желание его прибить. Заталкивая вещи в рюкзачок, а ноги – в кроссовки, я попробовала позвонить Кристиану на мобильный. Ответа не было. Уже по пути на парковку я позвонила Лане.
Я успела услышать в трубке ее музыкальный голос – но тут моя рука, державшая телефон, сама собой упала. Не глядя, я завершила звонок.
– И куда ты… – начал было Финч, но запнулся.
Наша арендованная машина, припаркованная прямо под окнами номера, была наполнена водой. Налита до краев, как аквариум. Илистой, мутной бурлящей водой, сквозь которую ничего не было видно.
Из моей груди невольно вырвался истерический бурлящий смех. Вот, напоминание, ясное как день: Сопределье следит за каждым нашим шагом. Мы думали, что смогли сюда добраться, потому что мы такие умненькие; но продвигались вперед мы только потому, что они нам позволяли.
Финч прошел вперед, держась руками за голову, и поднял лицо к небу.
– Надеюсь, ты не высматриваешь дождевые облака, – сказала я.
Я думала, он разозлится, или изобразит агрессивное спокойствие в фирменном стиле Финча, к которому я уже начинала привыкать, или вспылит. Но когда он наконец повернулся ко мне, лицо его выражало что-то вроде благоговения.
– Это работа Сопределья.
– Да.
– Теперь мы не можем вернуться в Нью-Йорк.
– Мы и не собирались возвращаться.
– Нет. Я имею в виду – даже если бы мы хотели. А теперь… у нас вроде как нет выбора. Только вперед.
– Что? Да есть у нас выбор. И мы его сейчас делаем. Это не знак судьбы, Финч, это над нами издеваются сверхъестественные мудаки.
Встав так, чтобы мои ноги были как можно дальше от машины, сильно нагнувшись и вытянувшись, я открыла пассажирскую дверь. Из нее хлынул поток воды, прокатившись по моим кроссовкам – грязной, зеленоватой, с соленым запахом.
– Это морская вода, – озадаченно выдохнул Финч – как раз в момент, когда на асфальт потоком вынесло жирную серебристую рыбину. Она была широкомордая и усатая, вроде сома, и шумно плюхнулась на брюхо. Бока ее ходили ходуном. При виде рыбы меня наполнила острая жалость – вот еще одна жертва Сопределья.
Рыба лежала так спокойно, ее усатая физиономия выглядела такой древней и мудрой, что я подумала – наверно, она тоже волшебная. Что она даст мне, если я верну ее в океан? Какую способность я обрету, если съем ее?
Финч протянул мне ключ от номера, все еще болтавшийся у него в руке.
– Иди и сделай нам этот ужасный кофе. А я попробую добыть новую машину.
Я беззвучно извинилась перед рыбой и пошла обратно.
Оказалось, что до любого ближайшего пункта аренды машин не добраться без машины, а служба
