– Патрик, у тебя есть знакомые и отец Джозеф – мы обходимся без церемоний. Только незнакомые люди обращаются друг к другу на «вы». А мертвецам говорят «ты» всегда.
Джозеф испил святого вина и закусил святым сухариком – просфорой.
– А как же церковный канон? – удивился Патрик. – Иисус везде обращается к людям на «ты»! Как и человек к нему. А?
Джозеф отряхнул со стихаря хлебные крошки и налил вина диакону.
– Канон – каноном, – разъяснил священник. – А вот скажи, Патрик, когда ты покупаешь газету, ты говоришь: «Эй, Джон, дай мне газету»?
Патрик взял чашу, выпил вино без остатка и запротестовал:
– Не-ет! Я глаголю: «Мистер Джон, дайте мне газету, сэр».
– Истинно! – огласил Джозеф. – А когда этого Джона принесут отпевать, что скажешь?
– Светлая память тебе… Джон! – размыслил диакон.
Священник налил по второй. Оба выпили, и Патрик запальчиво спросил:
– И почему же такое непочтение к мертвецам, отец Джозеф?
Пастырь крепко взялся за золотой крест обе-ими руками и пафосно подытожил:
– У живого человека есть душа! А у трупа души нет, она отлетает в момент смерти. Поэтому к трупу обращение всегда на «ты», в отличие от живого… Вся соль в душе, Патрик!
Священник вознамерился налить по третьей, но попойку служителей прервал мистер Фэйс, что возник на пороге ризницы. С жестокой усмешкой он нагло заявил:
– Уполномочен сообщить, отец Джозеф, что Господь срочно призывает тебя на небеса. Поэтому бросай бухать и быстро мчись туда!
В правой руке киллера блеснул револьвер. На стволе громоздилась толстая черная трубка с маленькой дырочкой на конце – уже знакомый нам глушитель.
Вина получила Прощение и исчезла из глаз Джозефа. Зрачки патера резко расширились, лицо наполнилось страданием. Муторно, когда приходит в гости убийца. Еще муторней, если он приходит с оружием, и совсем уж противно, когда тебя хотят застрелить, а ты ничего не можешь в ответ противопоставить. Ну разве что крикнуть, что не хочешь умирать… Спасают подобные крики редко, зато долг перед своим инстинктом самосохранения ты исполняешь.
– Не-е-е-ет! – завизжал Джозеф, липким осязаемым страхом напоминая свинью перед колкой.
Гримаса отвращения исказила лицо театрала. Просвистел выстрел. Пуля разорвала священнику рот и разломала передние зубы. Сосуд с вином выпал из мертвых рук. Джозеф без стона повалился на дощатый пол.
– Тебе повезло, Патрик, – цинично ухмыльнулся мистер Фэйс. – Ты стал сегодня святым Отцом! Благодаря мне и моему верному мистеру 38-го калибра.
Киллер наставил револьвер на служителя, лениво поводил стволом перед его носом справа налево и слева направо.
– Не стоит благодарности, Патрик! Я сделал это бескорыстно, и твои молитвы во имя моего здравия мне не нужны.
Диакона сотрясала холодная дрожь, он сейчас ничего не видел и не слышал.
С прокруткой на указательном пальце револьвер был заткнут за пояс.
Резко пахнуло разлитым по полу церковным вином. Запах вина перебил запах смерти.
Уличные перипетии
Гламур-стрит, 18/Д. «Роллс-Ройс» стоял рядом со сплетенным из витиеватых узоров ограждением, через которое неплохо просматривались двор и особняк.
Мистер курьер сидел за рулем и курил сигарету. В голове роились мысли. Его Высочество не обдумывал их. Он словно просматривал мысли в своей голове. Если мысль была интересной, принц откладывал ее в специальный головной файл для последующего рассмотрения. Если же мысль была случайной и бесполезной, мозг автоматически нажимал кнопку delete, удаляя такие мысли навсегда из сознания. Гонец то брезгливо морщился, то мило улыбался… Приведя все мысли в порядок, он повернулся к окну, чтобы выкинуть окурок. Увидел леди, спешащих по двору к выходу на улицу. Рассыльный завел мотор, выскочил из авто, услужливо открыл пассажирские дверцы.
* * *По аккуратной дорожке, посыпанной гравием, леди шли к «Ройсу», подобно четырем клушам. Визгливо переговариваясь и помахивая дорогими сумочками.
– Девочки! С этого момента принимаем озабоченный и грустный вид.
– Заметано!
– А я и не подумаю! Чего скрывать свою радость? Ха!
– Нужно соблюдать хотя бы нормы приличия…
– Надо было соблюдать их раньше. До того, как легла в постель со старым козлищем. Только никак не после!..
– Мой, кстати, молодой… козлик.
– Девоньки! Какая, вашу мать, разница! Молодой козлина, старый? Козлищи – они вонючие и хитрые!
– Мэлони верно говорит. Нужно узнать все точно. Вдруг это разводка этих наших… козлищ?
Последняя фраза в любом разговоре – самая заметная для памяти. Если последняя фраза еще и самая умная, она заметней вдвойне. Леди вышли за калитку и пораженно переглянулись. В салон авто уселись молча и молчали, пока у них не спросили:
– Вы давно знаете отца Патрика?
* * *Военный «Роллс-Ройс» 1944 года выпуска – легковая машина. С открытым верхом. Вместительная. Она способна перемещаться с разной скоростью как в городе, так и за его пределами. Если шофер – иностранец, а пассажирки – блондинки, то «Роллс» может ехать по городу не спеша. А если поток машин не очень плотный, то шофер может еще и разговаривать.
– Вы давно знаете отца Патрика? – нарушил молчание мистер Курьер, расслабленно наблюдая за полупустой дорогой.
– Мы вообще его не знаем, – отреагировала Мэри, сидящая рядом с водителем.
– И как же тогда вы к нему едете? – удивился гонец.
Митчелл, Мэлони и Джоди вполне свободно, не теснясь, «разложили булочки» на заднем сиденье. Ветерок и, как следствие, свист в ушах возникает во время езды на «Роллсе» без крыши. Поток воздуха распыляет чужие слова, относит их от тебя, и нужно прислушиваться, чтобы улавливать мысли собеседника. Можно начхать и просто наслаждаться ездой. Но, во-первых, езда на заднем сиденье – это не наслаждение, а издевательство для леди. Во-вторых, каждая курица представляет собою сгусток любопытства, и не услышать что-то из-за какого-то ветерка – пытка, ничем не оправданная. Можно не успеть вставить свою реплику, и тогда за тебя реплику вставит другая курица, а это mauvais ton. Леди на заднем сиденье вытянули шеи и чутко прислушивались к разговору. Занятное зрелище: блондинка в состоянии концентрации, ловящая каждое слово. Настало время реплик, кстати! Не все же Мэри болтать.
– А ты знаешь всех людей, у которых берешь заказы в своей конторе? – ехидно заметила Митчелл. – Например, нас, а?..
Женское ехидство – та вещь, против которой бессильна любая логика. Широко известный факт. Тем не менее мужчины почему-то продолжают наступать на одни и те же грабли, противопоставляя данному ехидству именно логику.
– Ну, я-то беру заказы по роду службы… А вы ведь молодые леди и едете по приглашению. В незнакомых гостях вас может ждать некая чикатила, что использует блондинок по их прямому назначению. Понимаете, леди!
– Не вижу в нашей поездке ничего ужасного! – авторитетно воскликнула Мэлони.
– Так хочется маньячную капельку в своей жизни, – с тоской вскричала Джоди.
Да-да, леди все понимают. Поэтому и едут в гости. Кто бы сомневался!..
– Поговорим о нравственности блондинок? – предложил мистер гонец. – Точней, об ее отсутствии, что (конечно) не вина белокурых женщин, а наоборот… заслуга?
Предложение было молча проигнорированно. Просто и тупо, даже без эмоций.
– Сегодня мне
