– Прямо монетный король! – Попрошайка пошел прочь, на ходу обернулся и крикнул: – Если подъедет похожий кретин, не теряйся!..
Ха-ха!..
Его Высочество понял, что эта сцена закончилась. Тогда он развернул сценарий и прочел на последней странице:
– Если мистер Дьявол мечтает сделать человека хуже, чем тот есть на самом деле, то он бо-ольшой оптимист…
Гангстеры
Продуктовый магазинчик представлял собою небольшое здание, стоящее на перекрестке четырех дорог. Обособленно, на пустыре, который и служил развязкой перекрестка. Удобное местечко и для коммерсанта, и для обывателей, и тихое – спальный район, где нет ни школ, ни детсадов, ни музеев, ни цирков с театрами. Есть только сотня тысяч лос-анджелесцев, имеющих желание и возможность жить несколько вне городской суеты.
Сонная дымка расстилалась над округой, район досыпал последние минуты. Сам магазинчик уже проснулся: о его бодрствовании извещал мопед Лили, на коем индонезиец добирался на работу. Мопед был припаркован невдалеке от входных дверей. Невзрачный «Форд» стоял в отдалении. Таковы были характерные особенности диспозиции на площадке, не хватало только главных героинь. Подъехал военный «Роллс-Ройс» сорок четвертого года выпуска. Заскрипев колодками в сорока футах от магазина, остановился. На пыльную травку ступили два ангелочка: в темных монашеских рясах до щиколоток и в туфлях на высоком каблуке. В руке у Эмми: потертый черный кейс размером с чемодан. Такой простой, на защелках, без всяких цифровых замков.
– Удачи, леди! – подмигнул кукловод. Дал по газам и умчался.
Подружки, зевая, осмотрелись. Поправили, по привычке, великолепные титьки и обменялись впечатлениями.
– Я чувствую себя полной дурой!
– А я чувствую себя актрисой!
– Я тоже, Вики… Только это чувство не мешает мне заодно чувствовать себя и дурой!
– Мы просто первый раз играем! Сама Джоди Фостер видела себя дебилкой, когда играла свою первую роль! Нам рассказывали на курсах, помнишь?..[31]
Эмми переложила чемодан из одной ручки в другую. Тряхнула им. Хмыкнула:
– Уверена, что в кейсе наркота, а мистер Фэйс использует нас как доставщиков.
– Вряд ли… Я предлагаю покурить, а потом действовать строго по сценарию.
– Мои сигареты остались в сумочке. Сейчас стрельну!..
– Не надо. Мы купим, – остановила подругу Вики, показав 50-долларовую банкноту, зажатую в ладошке. – Это ведь, кажется, и есть магазин Лили?.. Прямо перед нами.
Ангелочки, не очень уверенно, двинулись к магазинчику. Рясы цеплялись за ножки, каблуки цеплялись за травку, а мысли бродили по распутью, типа того, по которому ныне шагали подружки. Все вместе изрядно тормозило ход. Пятнадцать метров шлюшки шли пятнадцать часов. По крайней мере, им так показалось с непривычки.
– Строго по сценарию!.. – фыркнула Эмми. – Не вижу сложностей! Нам надо идти прямо на запад от припаркованного мопеда, никуда не сворачивая… найти дом с опознавательным знаком… Отдать кейс наркодилеру, что там будет. И все, – напомнила девушка и повертела головой: – А вон он и мопед!
– Ты все спутала, Эмми! Мопед – это лишь характерная деталь экстерьера, а идти на запад надо от «Форда». Тачка у нас… вон она. Значит… идти так… – Вики показала направление. – Совсем в другую сторону!
В проститутских сообществах не принято напяливать скорбный вид и с грустью восклицать: «Я не права!», а после в течение чертовой кучи минут выискивать отмазки, почему же-де я не права и зачем. Там принято излагать свои версии, коли уж ты такая умница.
– И? – деловито спросила Эмми. Она тормознула на каблуках и сунула кейс подруге. – Вот детки идут на запад от «Форда», и… им встречается…
– Я думаю, что мистер Фэйс работает в программе «Скрытая камера», – сказала Вики.
– Что?.. – глупо моргнула Эмми. – Какого хрена…
Монашеский наряд – это идеальная шифровка для доставки партии наркотиков хоть в Белый дом! Однако в таком платьице можно не менее идеально молиться, а еще играть в театре или в кино. Эмми нахмурилась: вот так твою мать, есть альтернативы ее личным прикидкам, что тоже имеют право жить и размножаться…
– Аха-ха-ха!.. – громко и вульгарно рассмеялась Эмми, на мгновение превратившись из ангелочка в бесенка, чисто с целью скрыть смущение. – Мистер Фэйс знает свое дело, не так ли!
Шлюшки, не сговариваясь, двинули дальше к магазинчику, оживленно болтая и скалясь.
– Если мы попадем на экраны, и даже в роли безмозглых курочек, то есть шанс привлечь внимание парней из Голливуда!
– Да-да, и будет секс с парнями из Голливуда!
– Ну почему сразу секс?..
– Пусть не сразу…
* * *Торговый зал – это обычное, полутемное помещение магазина. Слева от дверей прилавок, справа – стеллажи с продуктами. За прилавком сидел и читал газету мужчина лет тридцати, строгого вида. То ли китаец, то ли японец. Это был владелец лавки Лили.
Звякнул колокольчик над дверью – вошли монахини, принеся с собою запах духов и смехуечки.
– На аэробику, конечно, в ряске не пойдешь!
– Зато прикид хорош для съема! Снимали ли вы когда-нибудь монашку, мистер?..
– Да уж, да уж…
Коммерсант отложил газету и встал – обычный жест вежливости к каждому клиенту. Ангелочки приблизились и рассмотрели мужчину наглыми глазками.
– Чем могу… сестры?..
– Ты ведь Лили, верно? Ничего, что я так, по-свойски? – подмигнула Эмми.
– Дай-ка нам пачку Angelic![32] Пупсик… – пропела Вики.
Подружки лучезарно улыбались «таджику», крутили локоны и жеманно гылились. Неизвестно, где именно расположены камеры, поэтому надо играть каждую секунду! Чем больше, тем лучше, если качество не устроит продюсеров программы, то вполне возможно, что понравится количество.
– Мы курим только Angelic! Потому что похожи на ангелов.
– Правда, пупсик?
Лили то ли охренел от счастья, став объектом внимания двух симпатяжек, то ли негодовал, не смея открыть рот, – все-таки детки сначала клиенты, а потом уже нахалки. В общем, дар речи он потерял. Однако по законам драматургии пауза не может висеть бесконечно, и кто-то должен ее нарушить. Об этом знает каждый драматург.
– Нет, девочки. На ангелов вы ни хрена не похожи!.. – веско произнес еще один персонаж, выходя на театральную сцену.
Девчонки обернулись и увидели своего сутенера Котика, который шел к ним со стороны стеллажей. За ним вырисовывался силуэт громилы, шестерки и по совместительству охранника дородного тела. За сорок лет «папка» практически не изменился: зеленые водянистые глаза, бородавка над верхней губой, густые бакенбарды. Яркая молодежная одежда. Тогда, в середине семидесятых, ему было тридцать два, сейчас – семьдесят. Котик стал старпером[33], но отнюдь не дряхлым. Парочка гангстеров остановилась в двух футах от парочки шлюшек. Котик демонстративно разглядел девочек и в раздумье изрек:
– Вы одеты как монахини. Поэтому могу сделать два вывода. Либо вы стали сегодня монахинями, либо…
– …Типа, маскарад! Гы, – поддакнул Громила, уловив тему.
– Правильно, Громила! – благосклонно кивнул босс. – Типа, маскарад. Ключевое слово «типа», поскольку я хорошо знаю Эмми и Вики, чтобы допустить мысль о том, что расчетливым сучкам больше нечем заняться, как только переодевалками. Если только в
