– Но мне нужно хоть что-то для восстановления сил!
Он даже вскочил на тюфяке, не удержался на коленях и снова опустился назад.
– Вначале восстановите желудок.
– А если килограмм… – проникновенно протянул задохлик, прижимая к впалой груди подушку, – пять килограммов хорошо прожаренного мяса, горчица и буханка хлеба вернут щенка?
– А они вернут? – Я крепче перехватила скалку и шагнула к тощему лжецу – все же лобастый уменьшался от ударов магии, а никак не от скудной еды. – Ну так что?
– Э-э-э-э, – издал маг, «у-у-уру-ру» отозвался его живот. – Кхм, возможно, вернут.
– Проверим позже. Вы сейчас слишком слабы.
Получив в ответ собственный довод, он приуныл, правда, ненадолго. Посмотрел на меня лукавым взглядом и, понизив голос, вопросил:
– А если я расскажу историю поместья?
– То я расскажу, кому вчера отдала все пирожки.
Прошли долгие десять секунд, прежде чем Регген полузадушенно выдохнул:
– Что? Ты, гномка, отдала пирожки?! Бесплатно… – сделал глубокий вдох и схватился за сердце. – Ты не настоящая Ося, тебя подменили!
– Чего?
– Хотя, хм, нет. – Регген кивнул на скалку, что я продолжала держать в руке. – Это твой уверенный хват палицы, его ни с чем другим не перепутаешь… – Он прочистил горло. – Так что там произошло с пирожками?
– Провал, – не стала я скрывать, а больше ничего и не сказала. Выложила в корзинку последние пирожки, укрыла их скатеркой. – Садитесь завтракать, Регген, пока не остыло.
Задохлик уже не жаловался на кашу, малое количество соли, масла или недостаток мяса в этой самой каше. Он был заинтригован и оставлен не у дел. Ибо не на ту напал, да и не с той приманкой. Историю поместья я все равно узнаю, от самого графа или же от магов третьей группы захвата.
– И все же, – попытался задохлик настоять, а в ответ получил:
– Ешьте, я сейчас…
В гостиную не шла, кралась.
Прислушивалась к скрипу ставен на ветру, шороху в печных трубах и свисту слизняков, что временами раздавался под полом. Экие шумные они сегодня. Дверь отворила с осторожностью, выждала несколько долгих секунд, крадучись вошла и оторопела. Дыры в потолке и провала в подвал как небывало. И только от хлама остались щепки, а кое-где – покореженный металл.
Выходит, золото мне не показалось, иначе с чего бы паукам дыры латать и остатки рухляди из подвала поднимать? Будь по-другому, они бы все поместье в порядок привели, а так… Вон, даже пол не помыли и пыль не протерли. Ну и пусть. Убираться здесь в третий раз не собиралась. И прежде чем вернуться к изнывающему от любопытства графу, я пошла в следующую по коридору комнату и оценила объемы работ. Ничего сложного, к обеду управлюсь, а затем поспешу к стенам академии, чтоб застолбить место для торга.
Когда я вернулась в кузню, Регген уже спал, едва ли не лицом в пустой тарелке. Пока его на тюфяк уложила, пока завтракала сама, пришло время для уборки, а затем и для похода в столицу. В этот раз чепчик надевать не стала, да и белые перчатки сменила на добротные теплые, и правильно сделала. Близ ворот Верхней Академии Мастеров ветер дул нещадно, гонял по снежным улицам кем-то утерянные шляпы и перчатки, завывал, расталкивал по подворотням и без того редких прохожих.
В этот раз я первым делом пошла к церкви Всех Святых, надеясь, что, сменив маршрут, изменю судьбу, и прогадала. Ни у церкви, ни у музея, ни подле библиотеки я за три часа блужданий так никого и не повстречала. И только площадь у гостиницы «Кромвеля» порадовала меня толпой горожан и наличием десятка студентов, что толкались у фонтана.
От них то и дело доносилось:
– Моя очередь!
– Нет, моя, ты свою попытку уже использовал!
– Перестаньте, сопляки, дайте дорогу великим…
– Да ты ее сейчас просто уничтожишь! Нет уж, дай я.
– Вы забываете про очередность!
Понятия не имею, отчего так волновались студенты, но вот горожане меж собой уже заключали пари.
– Я за здоровяка, Нэрбога Нильса! Десять медяков…
– Я за щупленького!
– Ставлю на девчонку! – проревел кто-то громким басом. – Пятьдесят.
– С ума сошел, – ответили ему, – у этой смуглой ничего не получилось…
– Но она хотя бы прикоснулась к ручке, а эти даже близко подойти не смогли.
Они бы еще долго спорили, но мелкая дрожь, прокатившаяся по площади, оборвала всех на полуслове. Кто-то охнул, кто-то за сердце схватился, а студенты в один голос помянули угодников и помчались к воротам академии. Их отступление заставило разойтись разочарованную толпу и позволило увидеть предмет спора и пари. Вернее, даже предметы. Ими оказались большая чашка, скатерка, записка с размашистым «спасибо» и перо. Все это располагалось в сияющей магической сфере, что зависла над любимым местом вчерашнего советчика и не позволяла неизвестным забрать мои вещи.
– Надо же, сподобился вернуть, да еще поблагодарил.
Я подошла к сфере и беспрепятственно выудила из нее скатерку, потянулась за чашкой, как вдруг на листке с благодарностью появилась новая надпись:
«А пирожки у вас еще есть?»
– Есть, – ответила я, и перо дрогнуло, напоминая, что надо писать. Отписалась, что пирожки еще есть, но в меньшем количестве.
«Сколько?»
«Сорок».
«Возьму все. Поместите их в сферу».
И не успела я сообщить общую стоимость, в чашку упали одна серебрушка и тридцать шесть медяшек. Ты смотри, еще и цену за десяток запомнил! Довольная я забрала чашку, выудила из корзинки пирожки и вместе со скатеркой передала их магу. Предметы истаяли, вслед за ними растворилась и сфера, на голой площади остались только я, выручка и безмерное чувство счастья. У меня появился первый клиент!
Я вернулась в поместье, и счастье мое стало беспредельным. Во-первых, пауки не вернули рухлядь в свежевымытую комнату, во-вторых, Регген начал ползать на
