– Ох, Джейкоб. Ты все пропускаешь мимо ушей. Мы с Аей очень, очень близки. Я бы даже сказала, мы неразлучны.
Она выбрасывает правую руку вперед и хватает меня за левую сторону шеи. Моя кожа чувствует себя, как бекон на жаровне, шипя и обугливаясь под ее ладонью.
Мария собирает губки бантиком и урчит. Что болезненная агония для меня, то сладкое вино для нее.
Я не могу издать ни звука. Я могу только подчиниться ей полностью и упасть на колени и погрузиться во тьму.
Долго ли, коротко ли, но блаженная бессознательность покидает меня. Я распластан на животе, Мария тащит меня за волосы по траве. Через каждые несколько шагов клок волос вырывается с корнем, остается в ее руке, и моя голова шмякается на землю. Мария отбрасывает клок, снова хватает меня за волосы, и процесс продолжается.
Деревянная дубинка всунута мне в рот так, что круглый ее конец упирается в самые гланды, душит меня, мешает дышать, кроме как через нос.
Избиение и скальпирование продолжается, а я чувствую запах шкворчащей пиццы с пепперони, за которую теперь сходит моя кожа под подбородком.
Я пытаюсь достать до ног Марии, но даже кончиками пальцев не могу ее коснуться.
Что это за звук? Это я кричу? Нет, это воет сирена «Скорой помощи».
Девочка тащит меня к обрыву утеса. Поразительно, насколько все мы, люди, хрупкие существа. Достаточно лишь обратить нашу жизнь в хаос, затравить нас до потери пульса, и смертельное падение уже кажется нам милостью.
Где-то на заднем плане Мадделена говорит:
– Мария? Dove sei, la mia bambina?
Но она не спасет меня. Потому что это уже случилось, и я усвоил урок: я не могу ничего изменить. Все уже кончено. Я – тоже.
Мария произносит что-то торжествующим тоном. Простите, но у меня так натянуты нервы от тягостного ожидания своей суровой гибели, что я ее даже не слышу.
Она толкает меня, травянистая почва уходит из-под ног, и гравитация забирает меня к себе.
Глава 21
И я просыпаюсь с распростертыми руками в шершавых объятиях дерева, не понимая, что и к чему.
Моя левая нога посылает мне сигналы бедствия. Там явно что-то не в порядке.
Понятия не имею, куда делась дубинка, но во рту я все еще чувствую деревянный привкус.
Где верх, а где низ, я понимаю только по направлению капающей крови. Естественный компас моего тела.
Ну да, если верить кровотечению из нового пореза у меня на лбу, не говоря уже о разошедшися старых, я вишу вниз головой.
Все кажется гиперреальным. Листья и ветки такие четкие. Радужные отражения в каплях росы. Видимо, спасение от верной смерти сказывается на восприятии.
Бог знает, как долго, но я просто вишу, истекаю кровью и надеюсь не потерять сознание. Потом я вспоминаю голос Марии Корви в устах Тони Бонелли: «Я вернусь через несколько часов».
Это предупреждение показалось мне странным на тот момент, но сейчас оно отдается в моей голове тревожным звоночком.
Марию везут в больницу, откуда она впоследствии сбежит. Покойтесь с миром, Мадделена и Пио Аккардо. И покойся с миром я, потому что Мария вернется, чтобы завершить начатое.
Я не хочу оставаться здесь и дожидаться контрольного в голову.
Я напрягаю мышцы живота и подтягиваюсь вверх, обхватывая руками ветку. Левая нога воет от возмущения. Меня прошибает холодный пот, и перед глазами плывет. Я закусываю губу, чтобы снова не отключиться, и моя кровь смешивается с кровавой кашей, оставленной Марией.
Нога вывернута. Кожа везде цела, но ступня смотрит в другую сторону. От малейшего нажима накатывает тошнота.
До земли остается всего несколько футов, и я прыгаю, хотя знаю, что сделаю только хуже. Я приземляюсь на здоровую ногу и тяжко приваливаюсь к стволу дерева за спиной. Рюкзак Шерилин вжимается в кору дерева. Понимая, что сам я никуда не уйду, я хватаюсь за толстую ветку и начинаю гнуть. Дерево протестует и изгибается в упрямую дугу, пока наконец с треском не отламывается от ствола.
Опираясь на самодельный посох, я делаю первые робкие шаги. Медленно и мучительно, но я могу двигаться.
Я осторожно трогаю пальцами ожог на шее, и на них остается липкое черное месиво сгоревшей кожи. Дав себе слово больше так не делать, я выковыриваю из глаз кровавые корки и гляжу по сторонам. Я у подножья утеса, на опушке леса. Раз Мария планирует возвращаться в церковь, надо убираться отсюда подобру-поздорову. А самое главное, ни в коем случае не думать про то, что рок зажал меня в свои тиски и мои поступки уже не играют роли. Это пораженческие мысли.
Сквозь деревья я вижу клочки горизонта, перемежеванного холмами. Пока я мысленно прокладываю маршрут к тем холмам, в кармане раздается знакомый сигнал.
Экран разбит, но телефон все еще работает. Всплывающее окно уведомляет меня о том, что заряд батареи – десять процентов.
Под ним размещено второе уведомление: «Ваша видеозапись «Без названия» успешно загружена на YouTube!»
Далеко не сразу я понимаю, что все это значит. Какая еще видеозапись? В голове пусто, хоть шаром покати. Травмы явно не пошли на пользу логике, памяти и здравому смыслу, а они сейчас так необходимы мне, чтобы выжить.
Ну конечно. Видеозапись. Видеозапись, которую я сделал в бойлерной «Сансет-Касла», пока меня не выкинуло назад, в 1983-й, а потом вперед, в Хэллоуин. Из-за чудовищного сигнала приема сорокасекундный ролик грузился в Интернет целую вечность, попутно подъедая остатки моей батареи.
И теперь «я» из прошлого увидит это, сидя в римском аэропорту, и пустится в свои эгоистичные странствия. Он будет пытаться разоблачить видео, втайне надеясь убедиться, что оно реально. Эта путаница воспаляет мой мозг и сбивает с мысли. Углубившись в лес на три шага, я спотыкаюсь и выставляю вперед руку, чтобы не упасть.
Мне приходится двигаться и думать одновременно, хотя сейчас я не в состоянии делать ни того, ни другого. Я начинаю считать свои болезненно слабые шаги, лишь бы отвлечься на что-то. Только дойдя до двухсот пятидесяти, я позволяю себе обернуться.
От церкви и утеса остались только серо-зеленые кляксы, проглядывающие между узловатых деревьев. Голые стволы не прячут меня от глаз так, как мне того хотелось бы, но пройденное расстрояние – уже что-то. Это достижение. Впрочем, вряд ли мне под силу обмануть создание, которое может манипулировать самим временем. Не думай об этом. Просто иди вперед.
В голове крутится песня «Killed by Death» группы Motörhead. Там Ленни стонет о том, что «Я не сдамся так просто, просто. Лишь тогда я сдамся просто, когда я буду убит смертью». Не бог весть какая поэзия, конечно, но как нельзя кстати. Я не сдамся без боя. Я сделаю все возможное, чтобы не упрощать Марии охоту на меня. Я
