Наше положение усугублял тот факт, что новость о прорыве повстанцев через линию Красса вряд ли успела добраться до бруттийских и луканских городов. Не стоило ждать радушного приема от луканцев, которые мысленно уже похоронили нас на Регии. Я ждал, что Фурии, Петелии и Консенции окажут моим полководцам ожесточенное сопротивление. В таком случае кошмар Кротона, который был лишь одной большой иллюзией для города-порта, мог стать чудовищной реальностью для Фурии, Петелии и Консенции. Но таковы были правила игры, в которой сделать шаг назад значило проиграть. В случае схватки с римлянами на стенах гарнизона разъяренные мыслями о мести повстанцы могли оставить на месте городов руины.
С такими мыслями, которые не оставляли меня ни на минуту, мы покрыли большую часть нашего пути. Наконец, Галант указал на небольшую сосновую рощицу и предложил сделать привал, чтобы наши кони отдохнули и набрались сил для завершающего рывка.
– Останавливаемся, – скомандовал я.
Мы свернули к чаще, спешились. Привязали лошадей к стволу сосны и бросили наземь сена из мешка, который предусмотрительно взял с собой Крат. Кони довольно заржали. Я показал гладиаторам, как следует разминать затекшие в пути мышцы, чтобы нормализовать кровообращение. Оба принялись усердно повторять упражнения за мной.
– Действительно, помогает, – пробурчал Крат, разминая затекшую шею.
– Откуда ты знаешь про это? – спросил Галант, для которого гимнастика была в диковинку.
Я промолчал. Настроения вести пустой треп сейчас не было.
– Спартак, подкрепись. – Крат протянул мне кусок вяленого мяса.
Закончив гимнастику, он вытащил из своего бурдюка тормозок, в котором лежала фляга с водой, несколько кусков мяса и сухари.
– Спасибо, не голоден, – отрезал я.
Есть действительно не хотелось. Голова была занята совсем другим. Я не знал, как обстоят дела у других кавалерийских групп, и сходил с ума. Что, если всадники забыли кодовые слова, которые следовало назвать Икрию и Тарку? Мысли глодали, и мне было не до пустого желудка.
Крат пожал плечами и бросил мой кусок мяса обратно в бурдюк, а сам с предвкушением отряхнул соль, которой было тщательно сдобрено мясо, вгрызся зубами в небольшой кусок, поморщился, когда кристаллики соли попали на потрескавшиеся губы. Галант в это время мучился с сухарем, который никак не удавалось разломать. Когда галл наконец разломил хлеб, то бросил небольшой кусок чавкающему парфянцу. Тот, поймав сухарь, довольно кивнул. Не успел Крат приступить к трапезе, как его конь вдруг заржал. Животное натянуло поводья, зафыркало.
– Скажи, чтобы жрал свое сено молча, – недовольно протянул Крат.
Галант отмахнулся.
– Наверное, неподалеку хищник, – предположил он.
– Да срать я хотел, пусть заткнется, – возмутился гладиатор.
Я не обратил внимания на их диалог, но заметил, что охапка сена, которую высыпал для своего коня Галант, осталась нетронутой. Впрочем, нетронутым осталось сено и у других лошадей. Наверное, гладиатор был прав, когда предположил, что неподалеку появился хищник, а потому у лошадей пропал аппетит. Я понятия не имел, какая тварь водится в этих местах, но поверил Галанту на слово.
Галл и парфянец продолжили трапезничать. Я сел на корточки, потупил взгляд, попытался расслабиться, ожидая, когда наш привал наконец подойдет к концу. Вскоре гладиаторы покончили с мясом и сухарями, но оставили мою порцию нетронутой. Галант сложил остатки в бурдюк.
– Ба! Они не стали жрать, ты посмотри! – заворчал Крат и не преминул поддеть Галанта: – Небось сам устал, раз захотел остановиться, а, брат?
– Пошел ты! – фыркнул Галант.
– Собери сено, чтобы лошади поели в следующий раз, – предложил я.
– Так не получится. – Галант покачал головой. – Кто ж теперь будет жрать сено с землей?
– Жрать захотят – и не то проглотят, – не преминул вставить свои пять копеек Крат.
Я заметил, что часть сена жеребцы втоптали в землю копытами, часть разнесло ветром среди сосен. Накормить таким сеном лошадей во второй раз не представлялось возможным. Беспокойство лошади Галанта передалось Фунтику и лошади Крата. Животные обеспокоились, начали фыркать и ржать. Было понятно, что жеребцы не смогут здесь отдохнуть, а только вымотаются.
– Это все твои запасы? – поинтересовался я у Галанта.
– Все! – отмахнулся он. – До Фурии осталось всего ничего, поэтому можешь не переживать за своего коня, мёоезиец.
Я кивнул.
– Мы можем двигаться дальше? – спросил я.
– Вполне! – подтвердил Галант.
Было видно, что гладиатора смутило произошедшее на нашем коротком перевале и теперь галл чувствовал себя не в своей тарелке. Галант покраснел и с раздражением принялся отвязывать поводья от ствола сосны.
– Извини, что так получилось, Спартак, – буркнул он.
– Не за что извиняться, ты не можешь почувствовать хищника в отличие от наших лошадей, – сказал я.
Я ожидал, что вслед за этими словами Галанта последует язвительный комментарий Крата. Парфянец, несмотря на все свои ценности как бойца, имел скверный характер и мог запросто позволить себе сболтнуть лишнего, даже несмотря на давнюю дружбу с Галантом. Галл с парфянцем работали в команде давно, несколько лет вместе спина к спине сражались на аренах цирков по всей Италии, и я считал лишним вмешиваться в их отношения, пока ничего не угрожало моему делу. Впрочем, на этот раз Крат сдержался. Возможно, понял, что очередной его подкол будет воспринят всерьез, а может быть, ничего путного не пришло в дурную голову парфянца на этот раз.
Я погладил Фунтика, ноздри жеребца надулись дугой, он фыркнул и мотнул головой, когда почувствовал на своем боку мою руку. Я принялся отвязывать поводья от ствола сосны, как вдруг уловил едва различимый запах гари. Я нахмурился, силясь понять, не показалось ли мне. Откуда мог взяться этот запах в сосновой рощице, если мы не разводили костер? Однако в следующий миг запах почувствовал Крат. Он выразительно посмотрел на меня, видя, что я заколебался и не отвязываю поводья от ствола дерева.
– Чуешь? – прошептал он.
Теперь с очередным порывом ветра запах почувствовал Галант. Все трое, мы схватились за мечи. Не оставалось никаких сомнений, что неподалеку кто-то разводит костер. Я огляделся,
