– Не могу говорить с уверенностью, но предполагаю, что горожане открыли рабам ворота! – выпалил разведчик. – Как только станут известны подробности, вы узнаете об этом первым!
Крассовский отстраненно кивнул и жестом указал, что разведчик может идти. Римлянин замялся, растерявшись, что вслед за его доносом толком не последовало уточняющих вопросов, переглянулся с Публием Лонгом, который только лишь пожал плечами, но, когда олигарх охрипшим голосом попросил его убраться с глаз долой теперь уже вслух, удалился.
– Марк Лициний, я думаю, что нам следует перепроверить донос… – начал было говорить легат, но Крассовский жестко прервал его.
– Замолчи! – прошипел он. – Ты можешь просто помолчать сейчас?
Публий Лонг замолчал. На самом деле сказанного было достаточно. Крассовский не хотел знать никаких подробностей. Сейчас его интересовали одни факты. Спартак взял Брундизий, значит, его разведгруппа не успела предупредить местных об угрозе. Как это произошло и почему кавалеристы не сумели обойти на достаточно большом отрезке силы восставших, все это было неважно сейчас. Возможно, в пути у разведчиков возникли какие-то сложности. Может быть, Спартак в очередной раз схитрил и придумал нечто такое, что оставило не у дел римлян. Впрочем, факт оставался фактом – Брундизий оказался в руках рабов. Все остальное было теперь неважно, потому что это нельзя было изменить.
– Дерьмо, – выругался Марк Робертович сквозь зубы.
Крассовский после непродолжительной, но упорной схватки с рабами под Гераклеей прошел еще несколько лиг, после чего внял советам своих легатов и разбил лагерь неподалеку от Бенакского озера, чтобы мобилизовать силы перед заключительным ударом. Было решено дожидаться данных разведки, которые могли бы с точностью проинформировать командующих о нынешнем местоположении остатков войск Спартака. Как выяснялось, сейчас ждал он лишь подтверждения взятия Спартаком порта. В который раз Марк Робертович убеждался, что этот каналья мёоезиец ни за что в жизни не отдаст свое. Можно было метать молнии, устроить разнос Лонгу и Афронию, которые склонили Марка Робертовича к решению разбить лагерь, вместо того чтобы стремглав броситься к Брундизию, ударить нахрапом… Крассовский нахмурился, пытаясь упорядочить мысли, бурлящие в голове. Наверное, устремись он в погоню за Спартаком, то лучшее, что бы ждало его сейчас, – вид неприступных стен Брундизия, о которых так много говорили римские военачальники. Олигарх хмыкнул. Проныра раб! Нет, правы были легаты, стоило подготовить удар!
Интересно знать, чего стоило Спартаку уговорить большую часть своего войска остаться у Гераклия, чтобы принять неравный бой на открытой местности? Какие аргументы удалось привести варвару? Как теперь выяснилось, этот хитрец подставил под удар братьев по оружию! Одна часть войска перекрыла олигарху проход, чтобы другая часть восставших, в большинстве своем гладиаторы и искушенные вояки, сумела уйти далеко вперед. Не задумываясь, мёоезиец бросил своих людей в пасть разъяренного льва. Надо же такому случиться! Олигарх всегда думал, что Спартак будет стоять за своих людей горой… Здесь же на поле боя погибли лучшие военачальники рабов. Ганник! Тарк! Икрий! Эти имена были на слуху, и Спартак пожертвовал ими ради того, чтобы двигаться дальше. Видимо, не зря, раз ему удалось каким-то образом оказаться по ту сторону гарнизонной стены Брундизия, внутри города. Как все сладко и гладко складывалось у варвара! Собрав все свои силы в кулак, Спартак предпринял последний рывок. Теперь его силы в разы уступали в численности армии проконсула, ряды которой так удачно пополнились легионерами Гнея Помпея. Будь Спартак хоть тысячу раз гением тактики и военного мастерства, что Марк Робертович скрепя сердце теперь уже начал признавать, мёоезиец все же ничего не сможет противопоставить умопомрачительной мощи римлян. На что же тогда рассчитывал раб, когда прямиком двинулся в калабрийский порт? Желание Спартака лежало на поверхности. Раб хотел обвести Крассовского вокруг пальца и, понимая неизбежность своего разгрома, выбрал своим победителем Марка Варрона Лукулла, который должен высадиться в Брундизии на днях. Решив проиграть, Спартак вознамерился сделать это назло Крассовскому. Сдача мёоезийца Лукуллу означала для Марка Робертовича одно – клеймо неудачника и лишение доступа к власти. Спартак спал и видел, что Лукулл предоставит повстанцам лучшие условия сдачи, но не бывать этому! Ничего не выйдет! Совсем! Достаточно того, что Крассовский утратил благосклонность сената и уже сейчас висел на волоске от позора вместо вполне заслуженного триумфа и венка!
Крассовский отмахнулся от наваждения. Спартак щелкал любые логические цепочки римлян, будто семечки. Нет уж, теперь Марк Робертович сделает все совсем иначе. Он порвет стандарты и шаблоны мышления, навязываемые ему Спартаком, из-за которых войска Красса терпели болезненные поражения в этой войне. Крассовский поступит так, как от него никто не ждет, как поступать вовсе не следует. Если Марк Лукулл хочет забрать его славу в этой войне, а Спартак так ищет встречи с Лукуллом, то Марк Робертович не должен этому помешать. Напротив, он сделает все, чтобы пути этих двоих ни в коем случае не разминулись! Спартак не должен покинуть Брундизий до того, как в городе окажется Лукулл. У Крассовского же теперь будут совсем другие планы. Как известно из одной старой поговорки, все дороги идут в Рим, а ради этого можно уступить право мести кому-нибудь другому. Зная Спартака, можно было предположить, что раб не сдастся Лукуллу за просто так. Раб обязательно потреплет римскому полководцу нервы, хотел бы этого Лукулл или нет. Осада затянется, как пить дать. Как бы то ни было, не стоило терять время.
Крассовский жестом подозвал к себе Публия Лонга, который все это время мялся в стороне.
– Прикажи выслать к стенам Брундизия три легиона, – буркнул олигарх.
– Три? – удивился легат.
– Мне повторить? – взъярился олигарх.
Публий Лонг замялся, но отрывисто кивнул.
– Все понял, три легиона к стенам Брундизия, но что прикажете делать с остальным войском, Марк Лициний? – уточнил он.
– Остальные легионы выдвигаются в Рим, – отрезал олигарх.
Глава 14
Римляне задержались. Минуло более суток с тех пор, как мы заняли Брундизий и Тирн с Рутом начали первые приготовления по укреплению города от врага. Я понятия не имел, с чем была связана задержка Красса, но вести о прибытии римских легионов к нашим стенам застали меня на рассвете следующего дня, когда я лежал на своей кровати в полудреме, тщетно пытаясь заснуть и сбросить сковывающую меня усталость. К тому времени все приготовления были закончены. Горожане выполнили все свои
