Бион узнал имена. Миссия продолжалась.
Старейшина рассказал, что Сабу с сыном находятся на Элефантине. Туда Бион и отправился.
Попав в эту часть страны, он понял, что находится в краях, где меджаев издавна ненавидели и преследовали. История здесь не являлась союзницей ревнителей древних традиций. Тем более странно, что меджаи вдруг решили прятаться в здешних местах.
Бион добрался до селения Асуан, где узнал, что меджай по имени Сабу схвачен и содержится в храме Хнума на острове Элефантина. О Байеке не было сказано ни слова. Местные жители тупо смотрели на Биона, когда он спрашивал их про сына Сабу. Забавная странность.
– Не это ли было твоей прощальной уловкой, старик? – усмехнулся Бион.
44
– Что мы тут делаем? – спросил Нека.
Мы вчетвером сидели скрючившись в заброшенной хозяйственной постройке, возведенной неподалеку от главного входа во внушительный храм Хнума. Между ней и храмом пролегала полоса вытоптанной земли. Отсюда можно было добросить камень до храмовой стены, но только не сейчас. Храм скрывала песчаная завеса, а вздумай мы бросить камень, воющий ветер унес бы его неведомо куда.
Неудивительно, что, пока мы добирались из шалашей до постройки, нас исхлестали песчаные струи. Никто в здравом уме не пустился бы в такое путешествие, где на каждом шагу ветер норовит сбить тебя с ног, а песок – до крови ободрать кожу. Естественно, мы постарались закутаться в наши одежды как можно плотнее. Руками, обмотанными тряпками, мы прикрывали глаза. Подставляя буре спины, мы ковыляли под вой ветра, пока не достигли этого укрытия. Как ехидно заметил Нека, оно ждало нас.
Когда в воздухе носятся песчаные вихри, особо не поговоришь. Так что все свои возражения, коих накопилось предостаточно, Нека был вынужден приберечь на потом. Едва мы заползли в сарайчик, разведчик сразу же заговорил.
– Ты ему не удивляйся, – с улыбкой сказала мне Хенса. – Нека привык к осторожности. У разведчиков это в крови.
– Это безумие, – возмущался Нека. – В такую погоду вылезать наружу да еще пытаться что-то делать…
Голова и лицо Хенсы были плотно обмотаны синим шарфом. Оставалась лишь щелочка, в которой сверкали ее глаза. Я вспомнил, какой подавленной она была в долгие недели после нападения на логово Менны. Естественно, Хенса ни за что бы не призналась, но путешествие к Элефантине вернуло ей жизненные силы. Она с восторгом ухватилась за предложение Айи: воспользоваться бурей и, пока вокруг царит хаос, совершить дерзкий набег. Ветер дул в нужную сторону. Боги нам явно улыбались. Пока Нека сонно протирал глаза, Хенса потянулась за копьем. Вскоре, словно подтверждая свое возвращение к прежней жизни, она покрыла лицо мелом.
Нека этого не сделал, показывая тем самым, что не разделяет замысла Айи.
– Буря разбудила всю храмовую стражу, – бубнил он, вытряхивая песок из складок одежды.
– Ты так думаешь? – морща нос, спросила Хенса. – Если бы нас не растолкали, мы бы и сейчас храпели себе в шалаше. И потом, страже сейчас хватает забот внутри храма. Вот что я тебе скажу, Нека. Когда разбойники Менны взяли тебя в плен, я предлагала выждать, а Сети убедил меня в обратном. Если бы мы ждали, чем бы все кончилось? Помнишь, разбойники обещали устроить тебе на следующий день настоящую пытку? И устроили бы. Ты напрасно противишься внезапным решениям. Тебе бы спасибо за них сказать. Поэтому делай свой выбор, Нека. Или ты присоединяешься к нашей безумной затее и потом разделяешь с нами славу победителей, или возвращаешься в шалаш и наблюдаешь издали. Что ты решишь?
– Ты забыла про третью возможность, – закатив глаза, буркнул Нека.
– Какую?
В голосе Хенсы я уловил сердитые нотки, но она улыбалась, словно точно знала, что это за возможность.
– Умереть здесь вместе с тобой, – проворчал разведчик, не желая выбираться из дурного настроения.
– Неужели тебе этого искренне хочется? – с улыбкой спросила Хенса.
Нека продолжал хмуриться, однако и на его лице начала проявляться улыбка. Видя, что состояние нубийца меняется, Хенса соскребла со своего лица часть мела и намазала им лицо Неки.
– Всю жизнь мечтал, – вздохнул он и с некоторой театральностью потянулся за луком.
Сведений у нас было мало. Что мы знали? Только то, что моего отца держат в яме возле караульного помещения. Но и эти сведения были давними, о чем Нека не преминул нам напомнить. Их следовало бы перепроверить сразу же по прибытии, но мы этого не сделали.
Замысел был таков: вчетвером атаковать караульное помещение, взяв в союзницы песчаную бурю.
Казалось бы, что могло пойти не так?
Мы покинули хозяйственную пристройку. Буря хотя бы избавила нас от необходимости передвигаться ползком. Мы снова оказались между слоями несущегося песка, мешавшего смотреть. Но и караульные, находись они сейчас снаружи, тоже ничего не увидели бы. И даже если бы они различили какие-то силуэты, то вряд ли смогли бы наверняка сказать, кто это – люди или животные. Согласно мнению Айе, внезапность атаки была нашим главным преимуществом. В конце концов, какой дурак будет нападать на храм в такую погоду?
Ветер выл еще неистовее, безостановочно обрушивая на нас колючие волны песка.
Нека разведал, что на бастионе караульного помещения днем и ночью нес вахту стражник, вооруженный луком. Мы держали это в памяти, однако сомневались, что кто-то способен устоять под шквалом ветра и песка. Чувство самосохранения заставит даже самого бдительного караульного прятаться за стеной бастиона. И даже если он рискнет высунуть голову, то все равно ничего не увидит.
А вдруг ветер неожиданно стихнет? Причем не на пару минут, а на более продолжительное время. Песок осядет, воздух снова станет прозрачным, караульный вспомнит о несении вахты и начнет смотреть по сторонам. Что тогда?
Мысль об этом не давала нам покоя. Мы сейчас были как на ладони. Проклиная жестокий и беспощадный ветер, мы отчаянно нуждались в нем и в песчаной завесе.
Наконец мы добрались до стен караульного помещения и позволили себе короткую передышку. Мы смотрели друг на друга. Никакая ткань не могла полностью уберечь наши лица. Воспаленная кожа саднила. Песок истрепал нашу одежду. Нека был предельно сосредоточен. Возражений как не бывало. Такой же сосредоточенной выглядела и Хенса. А Айю я впервые видел столь решительной.
Караульное помещение было выстроено из крепкого дерева. Оно имело двустворчатые ворота, достаточно широкие, чтобы через них могли въехать повозки и колесницы. В левой створке была дверца. Шум бури ощущался здесь по-другому. Песок с грохотом бил по деревянным стенам. Хенса оглядела нас, проверяя нашу готовность. Она видела лишь три пары глаз, но во всех них читалось одобрение
