Дернув за цепь, Шанвах повергла Шанджата на колени, сбросила с плеча щит и просунула руку в петлю. Она прикрыла обоих, и демон не воспротивился, когда конвоирша выхватила из упряжи стеклянное копье.
– Не вздумай их резать! – предупредил Пар’чин, но он напрасно беспокоился.
Дочь Шанджата не была глупа. Выставив щит, ломая атакующим конечности и пресекая погоню, она принялась теснить врага пинками и сокрушительными ударами древком.
Остальные придерживались стратегии холода, замораживая тварей и не давая им выделить смертоносную заразу.
Когда первая волна частично отхлынула, частично застыла на месте, Шанвах снова взялась за цепь и возглавила путь к воде. Им пришлось еще дважды остановиться и принять бой, но теперь они были готовы к схватке, а безмозглый противник не так уж страшен тому, кто позаботился о защите. Слабыми оказались даже алагай, поскольку их витые мышцы подъели изнутри прожорливые грибы. Вода все приближалась…
– Сверху! – крикнул Шанджат, и Шанвах успела вовремя воздеть щит.
Со сталактита обрушилась огромная масса слизи. Шанвах инстинктивно прикрыла отца, и стеклянный щит отвел от него удар, но ей самой забрызгало руку и спину. Дымясь и шипя, слизь спалила шелк и просочилась между пластинами доспехов.
Шанвах не вскрикнула и не остановилась, являя безграничную доблесть перед лицом захлебывающейся атаки. Они ускорили шаг, и ближе к воде грибная колония истощилась, а вскоре и кончилась – ее сменила скальная порода, тоже покрытая едкой слизью.
Пар’чин ее выжег, а его дживах – заморозила, и путь к воде освободился.
Шанвах теряла силы. Джардир видел это по ауре: слизь прожигала и растворяла кожу, пожирала ее заживо. Здесь действовала магия, которая крепла и умножалась невероятно быстро. Если не принять мер, Шанвах останется жить считаные минуты, а через час она полностью растворится.
– Охраняйте нас, пока я буду ею заниматься! – крикнул Джардир, срывая с нее шелка.
Она приходилась ему племянницей, и для него в ее наготе бесчестья не было, но у Шанвах в любом случае не осталось сил, чтобы сопротивляться. Кожа на руке и спине пузырилась и таяла. Ренна начертила над ее загубленными одеждами тепловые метки, уничтожая смертоносного паразита.
– Прими боль, – внушил ей Джардир. – Эверам смотрит.
– Боль… – задыхаясь, проговорила Шанвах, – это… только… ветер.
– Именно, – подтвердил Джардир, всматриваясь в жижу.
Призвав силу, он принялся чертить метки. Шанвах металась, закусывая туго намотанное покрывало, но не издала ни звука, когда он выжег слизь и прихватил при этом для верности не только зараженную, но и здоровую плоть. Убедившись, что от заразы не осталось следа, он применил чары, которыми дама’тинг веками восстанавливали тела и стимулировали кроветворение.
Шанвах мгновенно открыла глаза, и ее аура окрасилась стыдом.
– Прости меня, дядя. Я снова оказалась слабым звеном, и этим воспользовались твои враги.
– Вздор, – ответил Джардир. – Без тебя мы бы лишились проводника или пострадал бы кто-то еще из избранных. Полежи минуту.
Но Шанвах уже вставала. Она покачала головой:
– Нет времени, дядя. Я достаточно оправилась, чтобы идти дальше.
Это была правда, хотя ее девственно-чистая плоть стала ядовито-красной и похожей на растопленный воск. Не думая о позоре, она сняла с полусгоревшей одежды пластины меченого стекла и быстро переоделась в запасной комплект. Из колонии выскочил очередной грибной демон, но Пар’чин нарисовал тепловую метку такой мощи, что гад полыхнул белым пламенем и мигом превратился в пепел.
Из воды вырвалось щупальце. Оно метнулось к Ренне, и та истошно вскрикнула. Щупальце оплело руку, но Ренна силой мысли зарядила накожные метки, и оно ослабело. Взмахнув ножом, она отсекла придаток, но за ним вытянулись другие. По ходу боя отряд лишился меток невидимости.
Джардир взглянул на Алагай Ка, гадая, не в том ли состоял его план, но в слабой ауре демона плавал страх. Будучи скован метками в своей нынешней форме, он, как и все, не выжил бы, затащи его кто-то под воду.
Шагнув вперед, Пар’чин обесточил свои метки, чтобы щупальца обвились вокруг рук. Встав попрочнее, он начал пятиться и вытаскивать тварь из воды. Это было кошмарное существо со скользкими придатками, покрытыми острыми рогами и присосками, а корпус, где они сходились, состоял, казалось, только из хищной пасти с тысячами зубов.
Джардир без раздумий приземлился на тварь и умертвил ее, протолкнув в глотку копье Каджи.
Вода закишела демонами. Он сфокусировал волю на меточном поле короны, отогнал их и вернулся к спутникам.
Терпение его истощилось, и он, еле сдерживаясь, подошел к Шанджату:
– И как же людям удалось переплыть через такое зараженное место?
– На них был мой отпечаток, – ответил через его товарища Алагай Ка, – а вел их хамелеон, который повелевал низшими трутнями.
– А войска Каджи? – надавил Джардир. – Они тоже шли этим путем?
– Тогда здесь не было озера, – сказал Алагай Ка. – Мое племя создало его, чтобы отвадить других захватчиков.
– Вы соорудили озеро? – не поверила Ренна.
– Это дело нехитрое – достаточно попросить скальных трутней прорыть туннели до ближайших водопадов, – ответил Шанджат.
– Я не поплыву, – повторила Ренна.
– Плыть и не надо, – возразил Пар’чин. – Я заморожу мост.
– А если на него полезут водные демоны?
– Их не подпустит корона Каджи, – заверил ее Джардир.
Он достал священные чаши, затем расколол мерзлые камни, добрался до почвы и претворил ее в пищу и воду, а Пар’чин призвал магию для постройки моста. Шанвах выглядела намного лучше, но нуждалась в еде и питье для восстановления плоти. Шрамы останутся. Ровное рассечение магия превращала в еле заметный штрих, но в этом случае ущерб был слишком велик.
Шанвах насытилась и вернулась к отцу и демону, а к еде, как рыба на прикорм, приблизилась Ренна ам’Тюк.
Джардир поклонился:
– Я снова приношу извинения…
– Не за что извиняться, – поклонилась Ренна в ответ. – Ты же не знал. А я сорвалась. Думала, что уже обуздала их – эти гневные вспышки от магии, но из-за ребенка стало только хуже, а там, в пещере, я приняла солидную дозу. Если кому и просить прощения, то мне.
– Ставить отцовское имя впереди всего прочего… это ошибка, допущенная моим народом. – Такие слова дались Джардиру с трудом – отчасти потому, что их правдивость опровергала очень многое в его собственной жизни. – Мой отец умер в молодости и бесславно. Обдумывая, как завоевать для него почетное место на Небесах, я потратил времени больше, чем на мать, которая без мужа растила четверых.
Ренна взглянула на Шанвах:
– Похоже, в итоге ты всем воздал по заслугам.
– Может быть, – ответил Джардир. – Пар’чину тоже не нравилось, когда его называли сыном Джефа, хотя я только спустя много лет узнал почему.
– Его папаша сам искупил грехи, – сказала Ренна. – Меня бы здесь не было, не сойди он с крыльца со старым топором
