– Ваша светлость, двери библиотеки можно запереть на брус, – сказал Роннелл. – Каменные стражи не подпустят подземную нежить к вершине холма. А если прорвутся, мы укроемся в соборе. Если же придется бежать в библиотеку… – Он пожал плечами. – Тогда будет некогда сожалеть о такой мелочи, как захватанные страницы.
– Ваша светлость, в городе меньше шестидесяти тысяч душ, – поднажал Раген, когда Юкор не ответил. – Дееспособных вооружим всем, что попадется под руку. Остальные запросто потеснятся и пересидят ночь за стенами королевских особняков.
– Ладно-ладно. – Юкор повернулся к своему пажу. – Пошли гонца к Джоун. Пусть организует эвакуацию нижнего города. Всем собственникам меченых стен принимать людей, сколько поместится. Без исключений.
– Ваша светлость… – начал Брайн.
Юкор испепелил его взглядом:
– Я не расслышал, граф, – первым словом было «да»?
Брайн отступил и заморгал, но быстро оправился и поклонился:
– Разумеется, ваша светлость. Все будет сделано.
– Я не сдам стены без боя, – заявил Юкор. – Мои предки триста лет оберегали этот город от подземников. Я не уступлю его за одно полнолуние.
– Это возмутительно! – проворчала Треша. Карета, катившая через столицу Золотого графства, взбиралась на высоченный холм. За широкой расселиной на вершине стояла цитадель графа Брайна. – Мои стены ничуть не хуже, чем у Брайна. Какое право имеет Джоун…
– Какая разница, матушка? – осадила ее Элисса. – Сейчас не время для политических распрей.
Треша насупилась:
– Не вынуждай меня жалеть, девочка, что я объявила тебя преемницей. Для политики всегда есть время, особенно в пору невзгод.
– Тогда давай начнем с того, что освободим мать Стэси и ее сына, – сказала Элисса. – Они должны быть за моими стенами с Дереком.
– Судя по всему, твои стены едва устояли ночью. – Треша показала на толстые стены твердыни Брайна, которые возвышались на утесе, укрепленном огромными метками, вырезанными в скале. Добраться туда было возможно лишь по горбатому мосту из бетуна и стали, опоры которого расставили так, что получился прочный меточный барьер. – Пока им надежнее оставаться там.
– Молюсь, чтобы ты оказалась права, – ответила Элисса. – Твои метчики…
– Трижды проверили канализацию и расписывают краской мои милые дворики и сады, – перебила ее Треша.
– Они не станут хуже, когда ты проложишь через лужайки гравиевые дорожки по форме великих меток.
– Хотелось бы надеяться, – сказала Треша. – В этом проклятом городе и без того достаточно камня. Сады были моим последним прибежищем.
– Мы все чем-то жертвуем, когда идет война.
Они въехали на мост, Элисса высунулась из окна и взглянула через расселину.
Ворота цитадели были открыты, а во дворе прибывших встретили слуги, одетые в ливреи графа Брайна. Трешу и Элиссу немедленно препроводили в зал собраний, где ждали остальные матери.
Матери Джоун и Кера подошли с приветствием, но Элисса заметила на другом краю зала Стэси и обошла их, чтобы ее перехватить. Это было грубостью, за которую вся тройка старших женщин наверняка потребует ответа, зато Элиссе удалось застать Стэси одну.
– Элисса! – воскликнула та, обвивая ее руками.
– Рада тебя видеть, дорогая, – отозвалась Элисса, обнимая Стэси. В пору более светлую, когда Дерек работал в меточной лавке Коба, они часто бывали вместе. Даже оказавшись в опале у матери, Элисса считалась достаточно знатной, чтобы они держались на равных, не вызывая скандала в обществе. – Хорошо ли с тобой обходились? Дерек сходит с ума.
Стэси вздохнула:
– Не хуже, чем раньше, разве что теперь мне нельзя переходить через мост.
– А хочется? – спросила Элисса. – Взять малыша Жефа и перебраться к Дереку?
– Ох, мать Элисса, ты же знаешь, что да. Я ничего другого и не хочу, только бы разрешили отец и кузен Брайн.
– Я понимаю, дорогая, но тебе надо заявить об этом вслух. – Элисса сжала ей плечо, заметив, что мать Кера быстро идет к ним, а Джоун с Трешей следуют по пятам. – Теперь все можно уладить. Дерек не только заседает на Меточной бирже, но и назначен цеховым вице-мастером.
– Я не поверила ушам, когда он сказал, что Арлен Тюк оставил ему место, – ответила Стэси. – Этот человек опекал нас с самого начала, и все за несколько петард.
– Преданность Арлена не купишь. Вы ее заслужили. – (Кера уже почти дошла.) – Поклянешься ли ты перед советом и теткой, что хочешь уйти? Тобою пользовались как рычагом против Рагена и так легко не отпустят.
– Я крикну об этом с башни, если понадобится, – сказала Стэси, но понизила голос до шепота, когда ее царственная кузина оказалась в зоне слышимости.
– Вот ты где, дорогая, – произнесла мать Кера, крепко взяв Стэси за плечо. – Пожалуй, тебе пора вернуться в свои покои. Заседание совета матерей вот-вот начнется.
Элисса оскалилась, но это была невиннейшая улыбка из возможных сейчас.
– Мать Стэси – дочь барона и обладает правом голоса. – Она сказала это негромко, но услышали все.
– Конечно, ей можно остаться, – быстро вставила Треша. – Сегодня важен каждый голос.
У Керы забегали глаза, но выхода не было, и она это знала. Дом – ее, но председательствовала Треша. Элисса не стала закреплять преимущество – до поры, но оставила Стэси при себе, когда совет собрался и заседание объявили открытым.
В течение нескольких часов собравшиеся выслушивали доклады о ночных потерях, эвакуационных мероприятиях и продовольственном обеспечении. Припасы и деньги распределялись без обычных обид и свар. Гильдиям впервые письменно разрешили давать и брать беспроцентные ссуды. Поток гонцов туда и обратно через мост не иссякал.
Солнце уже садилось, когда Элисса наконец оторвалась от бумаг, выпрямилась и потерла ноющую поясницу. Дороги, ясное дело, заблокированы. Если возвращаться в особняк, то в скором времени. Она встала, но пошатнулась, потеряла равновесие и растянулась на полу.
Сперва она решила, что ноги онемели, но потом увидела, что повалились и другие женщины. Стены дрожали, а в воздухе стоял оглушительный рев.
– Что… – Слова замерли на языке, когда Элисса увидела Трешу, неподвижно лежавшую головой в луже крови. – Матушка!
Она бросилась к ней, готовя серебряное стило, но ничего не смогла сделать, так как в окна еще струился солнечный свет.
– Кто-нибудь, приведите травницу! Утренней графине нужна срочная помощь!
Баронесса Кейт выглянула в окно:
– Мост рухнул!
Едва осознавая ее слова, Элисса приподняла матери голову, чтобы обеспечить приток воздуха. Дыхание было слабым. Она прижала носовой платок к кровоточащей ране на виске. Пульс Треши был медленным и неровным, но сохранялся.
– Матушка! – воскликнула Элисса. – Ты слышишь меня?
Треша лишь застонала, и невозможно было понять – в ответ на оклик или на прикосновение к ране. Кера подвела к ней свою личную травницу. Подмастерья осматривали других пострадавших матерей.
– Она мертва? – нетерпеливо спросила Кера.
Травница взяла Трешу за руку, а Элисса сверкнула глазами:
– Жива, но в обозримом будущем навряд ли сможет председательствовать.
– Тогда эта должность переходит ко мне, – объявила Кера.
Элисса вскинула подбородок:
– Преемница Треши – я.
– Возможно, дитя мое, но ты и месяца не провела в совете, – фыркнула Кера. – У тебя нет никакого авторитета.
Элисса хотела возразить, но Кера была права. Спорить бессмысленно.
– Чуть
