Шкала форматирования окрашивается в зеленый. Я мчусь к Дэнни.
Еще чуть-чуть, и ее тело привыкнет к пустоте. К тому, что в базе данных – ни строчки. А затем – следующая замена индикатора. Так написано в тех инструкциях.
– Глория! – Карл подзывает меня к монитору.
Но мне незачем всматриваться в кардиограмму, чтобы понять: что-то не так. Писк приборов усиливается.
– Дай ей минуту, – умоляю я. – Она справится.
– Нам больше некуда торопиться.
Он прав. Плана «В» у нас нет.
– Дэнни очнется.
Как же я завидую Эмили, надеющейся, что поезд затормозит.
Я блуждаю взглядом по полу, но что-то резкое, неестественное заставляет меня поднять глаза. Девочка вздрагивает. Так, что падает ширма. Частота сердечных сокращений нарастает, приборы начинают непрерывно пищать. Кардиограмма вытягивается в прямую.
Высокий звук превращает меня в робота. Нота «си», определенно.
– Дефибриллятор. Дефибриллятор, срочно! – воплю я.
Утешители, Карл, приборы – все отдаляется. Остаемся лишь мы. Вдвоем. Хотя, нет, втроем. С проклятой «си».
– Четыре тысячи. – Слышу, как дефибриллятор заряжается. – Разряд! Еще!
Давай, девочка, помоги мне спасти тебя.
Толчок. Снова. Она не отзывается. Должно быть, больше не верит мне.
Да я и сама себе не верю.
– Еще, Карл! Еще! – визжу я, но он хватает меня за плечи и заключает в объятия.
Легкая пощечина. Голоса нанизываются на «си», как на шампур. Пахнет кровью. Я зажимаю уши.
– Прекратите это…
– Глория, мы сделали все возможное, – рычит Карл. – Все. Возможное.
– Почему ты меня держишь? Ей нужен массаж сердца!
– Она мертва, Глория.
Мой маленький мирок разбивается. Мы боялись обнуления, проклятого недуга, обесцвечивающего волосы. Какая глупость. Гематомы, белые зрачки… Да какая разница, если это не смертельно?
– Что же мы натворили…
Я выполнила обещание: Дэнни обнулилась в неведении. И умерла – тоже. Но этого мало, чтобы я не презирала себя.
«Си» оглушает меня.
Пикник на рельсах не удался. А жаль.
* * *Я снова и снова повторяю речь. Ругаю себя за слабость. Шейра позвала меня – хочет докопаться до правды. Рене не сказала ей, что произошло ночью. Это моя забота. Карл пишет отчет Семерке. Он отпустил меня поспать и запретил идти к дочери без него. Но… не он был главным – я. И мне отвечать.
Я умерла вместе с Дэнни, услышав пронзительный писк. Умерла, когда Эмили вломилась в операционную.
А сейчас умру, признавшись во всем дочери.
Я стучу и толкаю дверь. Шейра сидит на кровати. Кусает ногти, бесцельно листает журнал с кроссвордами. На щеке краснеет гематома.
– Доброе утро. – Я устраиваюсь рядом, не в силах отделаться от ощущения, что Утешители начинают осмотр точно так же.
– Ее оперировала ты, – говорит Шейра, даже не посмотрев на меня. – Да, я в курсе. Ты работаешь с добровольцами. Но Дэнни… За нее решили родители. Это нечестно.
– Девочка была несовершеннолетняя…
– Была? – выдавливает она.
Нет, приготовленные слова не сработают. Ничто не оправдает меня. Я потеряла больного. Добровольца, так легко согласившегося умереть.
– Она… – запинаюсь я. Ком в горле не дает мне закончить.
– Молчи, – шепчет Шейра. Как ни странно, в ее голосе нет льда и ненависти. В нем вообще ничего нет.
– Мне жаль, – всхлипываю я. – У нас с папой не было выбора, правда. Мы бы отказались, но Семерка…
– Ради этого эксперимента вы уехали в командировку?
– Да. Но мы не планировали все сделать так быстро. – Я закрываю лицо ладонями. – Я знаю, Шейра, ты не простишь нас.
Она не отвечает. Ее глаза пусты, а руки по-прежнему листают кроссворды.
– С тобой что-то происходит, детка?
Глупый вопрос, Глория. Очень глупый.
Мы с Шейрой никогда не были близки. А сейчас и вовсе на разных планетах.
– Мне правда жаль, – хриплю я. – Ты не представляешь, как паршиво я себя чувствую.
Я поднимаюсь, но дочь заставляет меня замереть.
– Не представляю? Ты ошибаешься, мама.
Два предложения, и во мне все переворачивается. Мы не обсуждаем тот случай. Негласное правило нашей семьи. Каждый борется с воспоминаниями молча. Но я клянусь, ни Карл, ни я, ни Шейра не забыли мальчишку по имени Ник. Не забыли его заразительный смех, любимый мультик, время, когда он приходил к нам в гости.
Он существует. До сих пор.
Я не оглядываясь бегу прочь. Нормальная мать задержалась бы и поговорила, но, как бы я ни старалась, мне далеко до этой характеристики. Особенно сейчас, когда моя синусоида стремительно несется вниз.
Глава 19
ШейраЕй горько. Паршиво. Пусто. Она думает, я не знаю, как тяжело быть монстром. Но если бы устроили соревнования среди этих тварей, я бы заняла первое место. Прости, мама, ты в проигрыше.
Тогда, пятнадцать лет назад, я слишком быстро сдалась. Слишком быстро наполнилась тьмой. Теперь никак от нее не избавлюсь.
Я прислоняюсь лбом к стеклянной стене. От необратимого меня отделяет сантиметр. Кабинет открыт, но я не спешу. Боюсь сломаться. За ослепительно-белым столом Утешитель заполняет документы. Мама, папа и Эмили склонились над телом Дэнни. Седые пряди девочки сливаются с цветом каталки.
Это не моя подруга. В ее волосах нет солнца. Но я нарисую ее рыжей, с улыбкой и карими глазами. Разгадаю кроссворды. Найду ошибку в коте с тремя ушами. Пройду гонки.
Меня позвала Рене, чтобы я попрощалась с Дэнни. На часах – почти восемь. Скоро девочку увезут в первый блок. Им мало исследований.
Говорят, самые жестокие убийцы жили в том мире. Нет. Они живут сейчас и носят костюмы роботов.
– Обещаю, я нарисую, – роняю я одними губами.
Будто услышав, меня замечает папа. Я чертыхаюсь. Они виноваты, а я не из тех, кто умеет жалеть. Плохой я Утешитель. Впрочем, как и эти роботы.
«Мне жаль», – захлебывается внутренняя плакса. Ничего. Она исчезнет через пару дней, и тогда я осушу слезы и прошепчу: «Мне плевать».
Папа проводит пальцами по стеклянной стене. Мама и Эмили видят это, но не двигаются с места. Я благодарю их взглядом. Наше прощание с Дэнни должно быть только нашим. Здесь и так много зрителей.
Я смотрю на отца. Он ищет поддержку, я – раскаяние. Не получив желаемого, мы подгоняем друг друга к обрыву.
Я отстраняюсь от стекла. Пора уходить – я вот-вот сдамся.
Не бойся, Дэнни. Я нарисую, разгадаю, выиграю. Сделаю все что угодно, лишь бы воссоздать тебя по крупицам. Не сомневайся. Хотя ты и не сомневалась.
В конце концов, можно купить краску для волос.
Но мы не учли, что в конце концов никакая краска не понадобится. Я нащупываю в кармане подарок от женщины из нулевых районов. Теперь я знаю, кому его отдам. Ей это важно.
Я проскальзываю в кабинет и подзываю к себе Эмили.
– Она хотела проснуться прежней. Очень. – Я оставляю в ладонях несчастной женщины пакетик. – Красная пастель.
Вот и все. Не люблю долго прощаться. Да и боюсь запомнить Дэнни седой. Бреду к лифту. Чувствую спиной тревогу родителей, но не позволяю себе смягчиться. День за днем мой демон сгорает и вновь возрождается. Мы с этим фениксом слишком крепко связаны.
Глаза начинает щипать. Дэнни мертва. Девочка, с которой мы
