Мы долго петляли в надежде не столкнуться лбами с роботами в белых костюмах. И сейчас, неподалеку от серверного зала, мы почти в безопасности. По крайней мере, так говорит Ольви.
Ник прислоняется виском к стене. Руки трясутся – он не разжимал кулаки с тех пор, как справился с охранником. Ни на миг. Он опять сущность.
– Если мы сегодня выживем, – стонет Альба, опираясь на колени, – я уйду в запой.
Она не пьет. Ее слова лишь подтверждают нереальность этого «если».
– Не нагнетай, – фыркаю я, успокаивая скорее себя, чем ее. – Потому что…
– …Мы не выберемся, – заканчивает она. – Эх, не быть мне алкоголиком.
Нам легко шутить здесь, в белой артерии третьего блока. Ни упреков, ни душащих нитей – мы напуганы. Страх отвлекает от любого прошлого.
Планшет начинает вибрировать. Я подношу его к уху.
– Ребят? – гремят динамики голосом Ольви. – Ну наконец-то! Они идут в вашу сторону! СВАЛИВАЙТЕ!
– Поблизости есть перекрестки? – холодею я.
– Нет. Бегите. Это ваше единственное спасение. Серверный зал за поворотом, в тупике. Жаль, что я… – запинается он. – Да чего уж жалеть. Удачи вам.
Я прячу планшет в карман. Взгляд Ника – пристальный, мрачный – теннисным мячиком скачет по коридору. Кажется, я даже слышу стук.
Ник притягивает меня к себе.
– Нам… Нам нельзя медлить, – выдавливаю я. – Они сейчас нагонят.
Они сейчас ампутируют нашу память, как больную конечность, и законсервируют ее. А лет через четыреста разгорится война на аукционе за горькое было в закрытой баночке.
Ник нащупывает мою ладонь и сует в нее клочок бумаги.
– Логин и пароль. Введешь – получишь админа. С замком вы справитесь.
– В смысле?
– Эй, ты что, бросаешь нас? – вторит мне Альба.
– Матвей… – каменею я. – Не смей…
– Я их отвлеку. Ты же знаешь, я могу. Вы – нет.
Ник верит мне больше, чем я сама. Мой Ник. Определенно мой. Как странно, что в кабинете охранника я приняла его за чужого.
– Но там заперто. Они ведь не дураки…
– Попробуй взломать. Пароль у тебя.
– Давай пойдем вместе. Пожалуйста! Ты… Ты же у нас главный.
– Не подведи Оскара.
Я дергаюсь в сторону серверного зала, но тут же возвращаюсь.
– Пожалуйста… – Слезы катятся по щекам. Мне стыдно чувствовать слабость, но с Ником я не умею быть другой. – Нам нужна твоя помощь! Нужна! Здесь целое отделение сущностей! Неужели ты рискнешь невиновными?
Он отстраняется и, утонув пальцами в моих волосах, заставляет посмотреть на него.
– Неужели ты рискнешь невиновными?
– Н… Нет…
У меня в голове – батут. Огромный батут для мыслей. Они скачут, скачут, рассыпаются крошечными бусинами и прячутся в щелях. Хоть сутками ищи – бесполезно.
– Через год мы будем вспоминать об этой вылазке с улыбкой. За ужином, с чашкой чая. И хохотать – весь вечер. Ты напишешь о наших приключениях в Сети, а может, снимешь видео. И люди перестанут бояться, потому что появится лекарство от обнуления, – обещает Ник.
– Правда? – спрашиваю я.
– Я к вам присоединюсь, если… успею.
– Ты не ответил.
– Правда.
Мой кокон разрушен. Феникс улетел. Тьма рассеялась. Мне нечем защищаться. Мотылек под ребрами растет, наполняет меня, и я сдаюсь. Снова.
– Мы так долго тебя ждали. – Вдох-выдох. Вдох-выдох. – Ты не имеешь права не успеть. И… прости. За то, что усомнилась.
Я поднимаюсь на носочки и прижимаюсь к губам… друга? Лишь на миг, чтобы запечатлеть его в своем альбоме. Ямочки на щеках, шершавую кожу, болезненную бледность – все до последнего штриха, чтобы хватило как минимум на вечность.
Ник стискивает меня сильнее обычного, будто я вот-вот испарюсь, выкиплю до дна и расплавлюсь.
– Успей, – прошу я. – Мы же команда?
– Команда, – подтверждает Ник.
Я отступаю и, опустив глаза, делаю шаг. Теперь мы по разные стороны.
– Нашли время, – хмыкает Альба.
И ты бы нашла, если бы знала, кто перед тобой.
Мы продолжаем путь. Топот Утешителей слышится все отчетливее. Я умоляю себя не возвращаться. Ник справится. Ник успеет. Ник выживет. Он же… главный. А главным нельзя умирать.
Двадцать прыжков и поворот налево – столько я выдерживаю, чтобы не обернуться. Альба тянет меня за локоть, но я отталкиваю ее и выглядываю из-за угла.
Ника окружают три Утешителя. Три робота. Им не обязательно седеть, чтобы стать монстрами. Между ними клубится слабое свечение. Нити. Длинные иглы из зрачков Ника.
Я молюсь, чтобы тот, кто заставляет мотылька под ребрами трепыхаться, не перешел границу. Чтобы в этой битве он победил и Утешителей, и второго себя.
– Ты долго будешь пялиться? – багровеет Альба.
Мы добираемся до тупика за пару минут. Железный блок прячет за собой серверный зал. Герметизирует его. Сбоку виднеется сенсорная панель, требующая пароль. В записке Ника кривыми цифрами и буквами нацарапана наша победа.
Я ввожу комбинацию. Экран проглатывает ее и краснеет.
Код неверен.
– Попробуй еще, – торопит Альба, переминаясь с ноги на ногу.
Я где-то ошиблась, точно. По-другому и быть не может.
Набираю заново, но цифры сразу же вспыхивают алым. Я готова выдрать панель вместе с проводами, расцарапать стены, чтобы третий блок не был таким идеальным. Это слишком омерзительно.
– Давай быстрее, а? – Альба наклоняется ко мне. – Или тебе трудно ввести код?
– Введи, если тебе не трудно, – огрызаюсь я.
– Матвей бы не ошибся!
Бесцельно блуждая по меню устройства, я натыкаюсь на историю логинов. Загружается огромный список. Я, не моргая, читаю. Лишь бы найти знакомую фамилию. Лишь бы найти…
Листаю вниз. «А» сменяется на «Б».
– Стой, стой! – рявкает Альба. – Бейкер. Видишь? Бейкер Карл.
Папа.
Вне себя от волнения я выбираю его имя. Сенсорная панель привычно требует пароль.
Что, если он поставил какую-нибудь дату? День рождения? День свадьбы? День, когда обнулился город?
Экран раз за разом краснеет, и мне начинает казаться, что мой папа и этот Карл – два разных человека. Мой не любил сложных кодов, но выбирал комбинации, которые мало кто знает. Мы с Эллой были этим «мало» и частенько взламывали папин планшет. Я учила сестру играть на нем в шахматы, а она ничего не понимала…
Стоп.
Шахматы.
И мои победные ходы.
– Ты… придумала? – интересуется Альба, то и дело оглядываясь. – Шейра, пожалуйста…
Я вытаскиваю из кармана планшет. Запускаю блокнот. Аккуратно, чтобы не сбиться, ввожу цепочку из букв и цифр. Сенсор загорается зеленым.
Шах и мат, папа.
Игра окончена.
Железный блок отъезжает в сторону.
Перед нами обнажается сердце города номер триста двадцать. Синие провода-вены оплетают компьютеры. Ребрами выстроились три уровня, и на каждом – ряды серверов. Повсюду мигают мониторы.
Мы на месте.
Здесь холодно и пахнет моющими средствами. Чересчур блестит пол. Беспощадно светят лампы. Странно, но от зала, где решаются судьбы, не несет кровью. Здесь хорошие уборщицы.
– Быстрее, быстрее, быстрее… – бормочу я, осматриваясь. – Где невиновные? Где?
– Не паникуй! – рычит Альба.
Ее тон – тон девушки в форме, недоотличницы, недосолдата. Она умеет защищаться, но это бессмысленно – она не научилась нападать. В ней нет ничего от моей подруги. Седая. Постаревшая. Сломленная.
Движение фиксируют камеры. Все по плану. У нас в запасе не больше семи минут – потом сработают датчики распознавания лиц и
