– Ну да, для вас, наверное, это сущий пустяк, но для моего мира хранение еды – огромная проблема. Раньше приходилось сушить, солить или… в общем, для того и придумали пряности. По крайней мере я когда-то об этом слышал. Даже сейчас нужно всё или замораживать, или набивать консервантами, а это ещё опаснее, чем порченая еда. Но это…
Я с наслаждением понюхал рыбу.
– Это значит, что мне не надо ломать голову над сохранением жратвы. Я могу хранить сколько угодно и что угодно. Проваливай, голод!
– Фрр-р-р, – предупредила меня Му.
Мол, не спеши праздновать, пока не проверил.
– Правильно, – согласился я и вытащил из рюкзака удочку. – Огород у меня крохотный, а рыба не ловится сама.
Я сделал печку снаружи дома, полакомился жирным вкусным лососем, ушёл на южный берег и провёл остаток утра за ловлей. Я понимаю, отчего рыбалка – любимое занятие многих людей в нашем мире. Тут и предвкушение поклёвки, радость и возбуждение, когда крючок зацепил добычу, и последний сладкий момент перед тем, как она покажется из воды.
Сладость последнего момента я по-настоящему ощутил тогда, когда понял, сколько разных тварей обитает в море. Вдобавок к лососю и маленькой сине-серой рыбе-кефали я немедленно опознал ещё две разновидности, которые встречал и дома. Первая – в оранжево-белых полосах. Вторая – жёлтая, круглая и колючая. Как я уже говорил, скорее всего, сам я прежде не рыбачил, но видел достаточно фильмов либо аквариумов, чтобы узнать рыб-клоунов и иглобрюхов. Ни та ни другая не полезли в печь, а сырыми я их есть не рискнул, и поэтому просто спрятал на всякий случай.
Смешно, но третьей несъедобной добычей оказалось именно то, из-за чего я начал ловлю. Спруты – настоящая боль в… в той части тела, на которой этот мир не позволяет мне сидеть. Они не лезут на крючок, как рыбы, а когда я подцеплял их, они извивались и соскакивали. После нескольких крайне неудачных попыток я подтянул одного к берегу и зарубил топором. И вот финальная насмешка судьбы: спрут оставил не кусок мяса, а железу, которую рот отказался принимать.
– Ну и то неплохо, – заметил я, пожимая плечами, глядя на трёх лососей и полдюжины кефалей в рюкзаке. – Может, ещё парочку для верности?
Я забросил и замер, ожидая неизбежное «V» на воде. Оно появилось спустя несколько минут, и я приготовился к рывку. Но добыча оказалась неожиданно сильной и резкой, словно за крючок тянуло что-то гораздо крупнее обычной рыбы.
– Ого! – вырвалось у меня.
Я чуть не выронил удочку.
Может, это пожаловала родительница спрута или гигантский морской монстр? Я напомнил себе не трусить, сглотнул подкативший к горлу ком и дёрнул дрожащую удочку.
Я никогда бы не вообразил и не догадался о том, что же выскочит из бурлящей воды: не рыба, не монстр, но пара старых потрёпанных кожаных ботинок.
– Интересно, они мои? – спросил я у Му. – Думаешь, они свалились с моих ног, когда я очнулся в море? Могли они приплыть сюда с течением?
Если нет, значит, их сделал кто-то другой. При этой мысли мир вокруг меня сразу стал намного больше прежнего.
Я натянул кожаные ботинки. Они сели как влитые на мои нарисованные ботинки.
– Надо думать, они и в самом деле мои, если только не все в этом мире носят одинаковый размер.
Я прошёл пару шагов пробы ради.
– И ход у них отличный! Ступням куда мягче и приятнее!
– Ф-р-р-у, – мрачно заметила Му и пошла прочь.
– Да, я знаю, они из коровьей шкуры, – виновато произнёс я, спеша следом. – Но не могу же я их просто выбросить. Конечно, они побитые и всё такое, но ведь ноги защищают…
Я сказал – и застыл.
Защита!
Раньше я и представить не мог такой умственный прыжок, но теперь мой хорошо накормленный, хорошо отдохнувший мозг охотно взялся за идею личной безопасности. Я пошёл туда, где Му вместе с Облачком кушали полдник, и спросил:
– Как думаешь, этот мир позволит мне сделать больше одежды из других материалов?
– Бе-е, – ответила Облачко – уже в полностью отросшей шубке.
– Нет, я имел в виду не шерсть, а железо. То есть броню, – сказал я овце.
– Му-у? – многозначительно спросила корова.
– Броня, – повторил я. – Что-нибудь, надеваемое на одежду и способное остановить удар зомби либо паучий укус.
– Бе-е? – усомнилась Облачко.
– Я не уверен в том, что смогу. И мир может не позволить мне. Но, раз я уже победил голод, следующая базовая потребность в списке – безопасность.
Я снял ботинки, махнул ими в сторону горизонта.
– Как только я вычеркну из моего списка приоритетов борьбу с монстрами, то перестану бояться за свою жизнь и начну задавать по-настоящему большие вопросы.
– Му-у, – заметила Му.
– Конечно, – подтвердил я, глядя на землю под ногами. – Придётся много заниматься горным делом.
Запасшись факелами и парой кирок, я пошёл вниз по спиральной лестнице. Работа оказалась долгой и нудной, один серый блок шёл за другим. Я несколько раз понапрасну обрадовался, когда попадались другие типы каменных блоков – с белыми, серебристыми и розовыми пятнами, оказавшиеся совершенно бесполезными и не стоящими особого названия.
Потому я даже воодушевился, когда камень сменился землёй. Взял лопату, принялся копать и торжествующе завопил, когда за последним кубом открылась стена железной руды.
– Вот и добрались, – пропел я, не понимая, что открытия на самом деле только начинаются.
За восемью блоками с ржавыми вкраплениями обнаружилась новая красная руда. Как и железо с углём, она была вкраплена в серый камень.
– Здорово, – удивлённо отметил я, когда под ударом кирки маленькие вишнёвые вкрапления начали светиться.
Если вы знаете что-нибудь о таком веществе в нашем мире, пожалуйста, оставьте тут заметку для будущих путешественников. Я никогда не слышал про такой минерал, потому назову его просто «красный камень».
Много позже я узнал, что мой «красный камень» – одна из наибольших ценностей этого мира. А сейчас я был настолько невежественен, что
