За буйными зарослями и напитанными силой деревьями раскинулось поле. Жирный чернозем разбили на несколько участков. Кроха сразу узнала картофель и пшеницу. Росли и овощи: томаты, огурцы, капуста. Хватило места ягодам: клубника устилала грядки сплошным алым ковром, а кусты малины словно охватило розовое пламя. Ветки сгибались под плодами величиной с наперсток.
За всем этим богатством ухаживали фигуры в серых хлопковых балахонах с красными кушаками. Мужчин среди них не было – только женщины и дети. Они украдкой поглядывали на конвой и продолжали полоть, поливать и подвязывать стебли. Арина насчитала два десятка фермеров. Если бородачей примерно столько же, получалась довольно маленькая община. На тесных станциях в два раза больше народу живет, а тут вон какое раздолье, тысяча точно поместится. И еды наверняка хватит всем. Тогда почему никто из местных не попытался наладить связь с метро? И куда подевались все сталкеры, что рискнули разгадать тайну Погоста?
За полем виднелась деревня. Вполне обычная, построенная до Катастрофы. Как те, что снаружи, но не такая разрушенная и частично обжитая. Улицы пустовали, со дворов не доносилось ни звука, лишь вдали плакал младенец. Посреди селения стоял бетонный забор с колючей проволокой. Над ним возвышалась ржавая башня в форме усеченной пирамиды. Ее венчал огромный шар, в чьей зеркальной глади отражалась сияющая полусфера. Ниже решетчатым поясом протянулся балкон с громкоговорителями. Судя по идущим к ближайшим домам кабелям, на старой базе был генератор.
Постройки наверняка имели прямое отношение к аномалии. Возможно, здесь ее изучали. Возможно, изобрели. Но кто и когда? Кому удалось воплотить задумку, смелую даже для фантастов? А что, если Рубеж тоже был частью комплекса, и должен был накрыть щитом всю Самару, но в решающий миг эксперимент провалился? Так много вопросов, но все они – лишь занятные мелочи. Главное – найти отца.
Кроху привели к воротам, у которых дежурила пара бойцов. Створки вполне могли поспорить толщиной с гермозатвором, а сама база выглядела неприступной крепостью. Военные любят прятать свои игрушки от посторонних глаз, но тут явно перестарались.
– Девка? – прикорнувший часовой вздрогнул и потер веки.
– Ничего себе, – присвистнул сосед и вынул трубку из ниши в стене. – Отворяйте, срочно!
Тяжеленная преграда беззвучно расползлась, но не во всю длину, а всего на пару шагов. Пройти можно – и хватит. Слева от входа к забору жалась сторожка. Бойцы, до того скучавшие над шахматной доской, прильнули к окну и вперили в пленницу голодные взгляды.
Больше никаких зданий вокруг башни не было. Но бетонные плиты под ногами едва слышно гудели и мерно подрагивали. Нечто большое и очень мощное таилось в глубине. Нечто, питающее Купол долгие двадцать лет.
Конвой подошел к люку в основании пирамиды. Рядом висел еще один телефон.
– Бабушка Аманда, это южный дозор. Да, беса поймали. Вернее, бесовку. Да, точно баба, – воин смерил напарника строгим взглядом. Тот замотал головой. – Нет, не трогали. Поколотили мальца по незнанке. Думали, мужик. Ох, не говорите. Как мухи на мед. Понял, ждем.
Договорив, он пихнул Кроху в спину.
– На колени, дрянь.
– Но…
Удар по ногам обрушил беглянку на бетон. Мучитель схватил ее за волосы на затылке и притянул к себе.
– Смотри в пол, зараза, – несвежее дыхание обожгло щеку. – Отвечай тихо и вежливо. А то быстро научим уму-разуму. Усекла?
Девушка стиснула зубы и с вызовом вперилась в блеклые глаза. Бородач сжал кулак, пленница шумно втянула воздух и зажмурилась.
– Усекла?!
– Нет.
– Ах, ты…
Люк с тихим скрежетом отворился. Дозорные тут же вытянулись по струнке и учтиво поклонились. На пороге показалась женщина лет шестидесяти в белоснежном балахоне и платочке. Полная, невысокая, с нежной, любящей улыбкой, она напоминала добрую фею из сказок. Неудивительно, что волосатые изверги ласково величали ее Бабушкой.
– А ну, кыш! – Аманда погрозила подопечным пухлым пальчиком, и те разом шагнули назад. – Накинулись, бестолочи. Как ты, малыш?
Арина сглотнула и выдала все как на духу. После жестокости и унижений мягкий голос и располагающая внешность развязали язык лучше любого допроса с пристрастием. Просто девушка никогда не бывала в застенках и ничего не слышала о хорошем и плохом следователях.
– Я ищу отца. Высокий, седой, пришел сюда совсем недавно. Пожалуйста, отпустите нас. Мы никому ничего не скажем.
– Тише, тише, – холеные ладони скользнули по макушке девушки. – Теперь всё во власти Спящего Стража. Будь моя воля – и вы ушли бы на все четыре стороны. Но наши судьбы во власти защитника и кормильца.
– Не понимаю…
– Ничего, скоро поймешь. Раздевайся.
– Что? – Кроха недоуменно нахмурилась. – Зачем?
– Так надо, – старушка вынула из кармана черный поясок. – Ты явилась из Ада. Ты грязна и заразна. Свет Стража очистит тело, а о душе позаботимся мы.
– Послушайте, я просто…
– Не смей перечить, тварь! – рявкнули над ухом.
Аманда погрозила пальцем, и верзила замер, как статуя.
– Все через это прошли. Напуганные. Растерянные. Заблудшие. Но у Стража есть ответы на любые вопросы. Нужно только услышать его. Раздевайся. А ну, пострелы – кругом! – задорно крикнула женщина.
Воины щелкнули каблуками и отвернулись.
– А вы окошко-то прикройте! Вылупились, негодники. Все, малыш, не бойся.
Происходящее не нравилось беглянке от слова совсем, но в глубине души она понимала – спорить чревато. Кто знает, что у старушки на уме, и как велико ее терпение. Раз остановит своих прихвостней, два, а на третий прикажет высечь или что похуже. Одежда полетела под ноги. Хоть на нее и не пялились, пленница стыдливо прикрылась руками.
– Какая тощая, ай-ай-ай… Идем.
Аманда завязала ей глаза пояском и повела в башню. Гул и дрожание усилились, но ничего больше Кроха не слышала. Хотя всеми силами пыталась понять, где оказалась. И пусть зрения лишили, остальные чувства заметно обострились. Воздух – свежий и пахнет… ничем. Ни пыльной затхлостью туннелей, ни масляной терпкостью мастерских, ни навозными миазмами с ферм.
Из него словно выкачали все примеси, очистили до полной стерильности. Под Куполом своя атмосфера – как на космическом корабле. Интересно, что стало с застрявшими на орбите исследователями? От этой мысли девушка вздрогнула и сосредоточилась на теплом и сухом нутре строения.
Железная лестница вела на приличную глубину. Пять пролетов по десять ступеней – и это явно не предел. Чем ниже спускались, тем громче гудели стены и жарче становилось. Эта база – как зарытое копье с торчащим наружу наконечником. Понять, насколько велика, невозможно. Может, с дом, а может – с целый город.
– Сюда, малыш.
Арина навострила уши. Каждый шорох мог дать подсказку. Раздался щелчок, а за ним – тихий скрежет. Ступни нащупали мягкое шершавое
