Любопытство, источаемое оборотницей, продирало до костей даже сквозь щит. Все ясно, меня ждет неизбежный допрос. Инстинктивно использовав эмпатию, уловила и нечто большее. Ревность?! Неожиданно.
— А что, забавно! — пришедшая на ум аналогия всерьез развеселила.
— Что именно? — поинтересовался Дикт.
— Малина… Медведь… — многозначительно протянула я.
— Халли! — Ким возмущенно пихнула меня в плечо, и я почувствовала, как разрядилась обстановка.
— Ничего странного, медведи оч-чень любят малинку. Она сладенькая. — Мередикт плотоядно облизнулся и ущипнул подругу за талию.
— Ну вас! — Ким зарделась и опустила лицо в ладони.
Мы с Диктом беззвучно рассмеялись.
— Ким, если ревнуешь, давай местами поменяемся, пока Гофф не смотрит, — шепнула рыси на ухо и заговорщицки поинтересовалась: — Кстати, давно вы вместе?
— Вторую неделю, — ответила та без утайки. — А ты теперь с Эллэ? — Она многозначительно шевельнула бровями.
Началось! Я задумалась над ответом.
— Кажется, да. — А мысленно прибавила: «Но надолго ли?»
Чувство счастья как-то разом угасло, а где-то у солнечного сплетения собралось в тугой ком предчувствие неприятностей. Казалось бы, пора привыкнуть к этой мысли и реагировать спокойно. Решила думать только о хорошем, но вместо этого принялась вспоминать слова Райда, сказанные перед тем, как он оставил меня одну по моей же просьбе. Попыталась и не смогла. И теперь в аудитории, битком набитой народом, вдруг остро ощутила собственное одиночество. Нестерпимой стала потребность прижаться щекой к его груди, услышать стук сердца, почувствовать на спине его ладонь. Это давило физически, стало даже тяжело дышать. Побелевшими пальцами я вцепилась в край стола, одновременно в животе заворочалась тупая боль.
— Халли, ты в порядке? — Дикт с тревогой заглянул мне в лицо.
— Что-то здесь душно, голова закружилась.
— А ты, случаем, не того? — одними губами спросила Ким.
— Ты о чем?
Подруга изобразила, будто качает на руках ребенка.
Вылупив глаза, я помотала головой:
— Нет! Наоборот!
Видимо, такие выкрутасы обиженный организм вытворял из-за отложенного цикла. Обычно критические дни у меня проходят безболезненно. Что ж, за все надо платить. Сосредоточившись, потихоньку перенаправила энергию на общее оздоровление организма.
— Прости, — шепнула оборотница, сделав смущенное лицо.
В этот момент преподаватель повернулся, и в аудитории стало совсем тихо.
— Тема с-сегодняшнего урока, — монотонно зашелестел Гофф, привычно удивляя тем, что его тихий голос слышен в каждом уголке аудитории. — Отклонения и уникальные случаи. Вам всем приходилось сталкиваться с проявлениями нарушений основных законов распределения магической энергии. Так называемыми ис-сключениями. Как ни странно, исключения встречаются чаще, чем можно подумать. Они не поддаются логическому объяснению и не следуют законам распределения магической энергии, хотя в отдельных случаях вероятность их проявления возможно спрогнозировать по косвенным признакам.
Магистр повел рукой, и сгустившиеся тени закрыли поверхность доски, оставив только тот участок, где приводился перечень. Хи-хи! Попробуй потом сказать, что перепутал или записал не то. Головы студентов склонились над тетрадями, рабочую тишину нарушал лишь скрип грифеля по бумаге. Не дожидаясь, пока мы закончим, преподаватель продолжил:
— Наличие таких признаков говорит о том, что впоследствии закономерность вс-се же можно выявить, а значит, данный феномен попросту еще не изучен как следует. Возможно, именно вам доведется сделать новые открытия. — Гофф не стал сдерживать в голосе иронию, намекая, что он-то лично в этом сильно сомневается.
Темные глаза магистра принялись рыскать по амфитеатру, невольно заставив ощутить дискомфорт. Я знала ответ, бояться было нечего, просто сильные теневики всегда так действуют на тех, кто управляет энергией жизни.
— Кто назовет общие категории, на которые делятся исключения?
Хрупкая сияющая в первом ряду вскинула руку.
— Ана Тон, — дал ей слово Гофф, выговорив имя девушки совершенно по-особенному.
Серебристый, точно хрустальный ручеек голос отличницы зазвенел под сводами аудитории:
— Исключения делятся на разовые и длительные.
Тон еще многое готова была поведать, но, несмотря на то что магистр Гофф наслаждался выступлениями любимицы, он все же прервал ее:
— Как всегда, верно, студентка Тон. Кто приведет пример разового исключения?
Вверх взметнулось несколько рук — активность на занятиях тоже учитывалась при выставлении оценок. К тому же каждый факультет старался отличиться перед другим — извечная борьба теневиков, друидов и сияющих.
— Конэм?
Гофф обратился к нашему одногруппнику, молчаливому и немного странному оборотнику-росомахе, расположившемуся тремя рядами ниже у самого окна. Всегда лохматому и не всегда адекватно воспринимающему реальность. Парень встал, беспомощно оглядевшись. Похоже, он задремал и не расслышал вопрос.
— Разовое исключение. Пример! — шепнули со стороны.
Кто-то, рискуя быть наказанным, помогал товарищу.
— Кхм! — откашлялся парень. — Ну… это… простите. Мне нужно собраться с мыслями.
Гофф, не глядя на студента, терпеливо ждал. Правда, даже это он умудрялся делать с издевательским видом.
— Да ты сам и есть исключение! — не выдержал один из теневиков.
— Длительное! — поддержал сидевший неподалеку природник.
Аудитория было взорвалась хохотом, но под строгим взглядом преподавателя балагуры мигом сникли.
— Так что, Конэм, вы можете ответить на вопрос?
Парень, несмотря на некоторую безалаберность, все же соображал, когда надо. И смог собраться:
— Разовое исключение — это такое стечение обстоятельств, при котором эффект получается не тот, что ожидался или был запланирован.
— Ваш ответ не является ни примером, ни точным определением, — пожал плечами магистр.
Снова раздались смешки.
— Магистр Гофф, однажды у вас на практическом занятии по концентрации Пит Сарренти попытался преобразовать энергию жизни в теневую, чтобы совершить переход. В тот день в зале медитаций искусственным образом поддерживалось наличие только одного типа энергии. В этот момент в нарушение правил дверь открыли, тем самым обеспечив приток остальных двух видов. Не сопоставив потенциал и объемы поступившей теневой энергии, Сарренти прыгнул не на заданные два метра, а…
К этому моменту все уже давились от смеха. Теневик Пит Сарренти, тот самый, который только что насмехался над росомахой, сиганул тогда через весь зал, появившись аккурат в стене, да еще таким досадным образом, что наружу торчала лишь его филейная часть. Только ленивый не потешался потом над этим случаем.
— Достаточно, мы все помним
