– На самом деле, – снова порозовела Санди. – Хотя я и не собиралась сдаваться раньше осени… бывают у меня такие приступы упрямства.
– А что с советом? – Леа перевела взгляд на Джара, только теперь сообразив, что он никак не мог быть в стороне от этих планов.
– Про совет скажу я, он знает только закон, – мгновенно встал на защиту друга Эгрис. – И этот закон непреложен для всех. Мы можем брать любые контракты на обучение, и если со временем выяснится, что ученик по своим действиям и рассуждениям подходит нам, собираем совет и принимаем его в гильдию.
– А с чего вы решили, что я захочу войти в темную гильдию?! – изумленно охнула хранительница.
Но хотя в душе еще кипело возмущение, вызванное таким самоуправством, графиня уже начинала понимать, как прав сейчас глава темных магов. У нее действительно нет другого пути.
– Мы и не надеялись, что ты захочешь, – вздохнул Эгрис. – Более того, предполагаем, что хранителям вообще запрещено вступать в сговоры с магами, кроме как в исключительных случаях. И понимаем, что для решения такого важного вопроса тебе понадобится время, и немалое. Но по нашим законам, мы имеем право на совете принять постановление считать любого человека, ценного для гильдии, подопечным и защищать как своего собрата. Поэтому после завтрака сюда придут магистры, входящие в верховный совет гильдии, и я прошу лишь об одном – просто поговори с ними.
– Пей взвар, – подвинула «племяннице» чашечку его жена. – Вот свежие булочки, в вазочке молодой мед с первоцветов. И позволь мне попросить прощения, я ведь только вчера узнала, кого мы спасли.
– Тебе не за что извиняться, Санди, – твердо прервала ее Леаттия. – Ты ничем меня не обидела, и твои советы помогли мне в самый трудный момент. За это я всегда буду благодарна.
Говорить, что уже придумала, какой подарок сделает гордой травнице, хранительница не собиралась, не положено ей разбрасываться обещаниями.
– Тогда я хочу спросить… – Знахарка в нерешительности смолкла, делая вид, что не замечает сердитого взора своего мужа.
– О чем?
– Как ты предпочитаешь получать не очень приятные известия, сразу или после успокаивающего зелья?
– Вообще-то это был секрет верховного совета, – обреченно вздохнул Эгрис.
– Я помню, – упрямо задрала нос знахарка. – Но так же хорошо знаю, что некоторые люди не переносят угроз и принуждения, и уверена, Лайна – именно такой человек. Поэтому и считаю нужным разговаривать с ней открыто, а не плести интриги.
– Я благодарна тебе за комплимент, – невольно улыбнулась Леаттия, сообразив, что «тетушка» только что выдала ей все стратегические планы магистров, – и жду новость.
– Тогда я сам скажу, – властным взглядом остановил жену Эгрис. – Вчера вечером мне пришло срочное сообщение из Брафортского герцогства. Кайор наконец решил объявить о твоем побеге. Но сделал это с присущей ему подлостью. В зачитанном на площади указе говорится, что невеста герцога уличена в порочной связи с охранником замка. Вместе они убили его жену, заставшую их на месте… хм, измены, собрали все фамильные ценности и сбежали за пределы герцогства. Всем правителям соседних стран посланы официальные требования посодействовать в поимке преступников и возвращению их в Брафорт для справедливого суда и наказания.
Такого грязного оскорбления Леа не ожидала даже от Кайора, все же он сын знатного рода и воспитан гувернерами, обязанными привить детям понятия о чести и благородстве. И хотя с ней самой его светлость изначально обошелся нечестно, но это можно было списать на заботу о своем герцогстве, где недостаток магии с каждым годом сказывался все сильнее.
Но решиться опозорить ее имя на весь мир, натравить на бывшую невесту тайный розыск, сыщиков и стражников всех государств мог только человек, совершенно лишенный таких понятий, как честность и справедливость.
Где-то в груди родился и начал разгораться сплетенный из обиды, возмущения и гнева жаркий клубок, и с каждым мгновением он становился все горячее.
– Леа! – вскочив со стула, бросился к ней учитель, но отшатнулся от окружавшего девушку жара.
Привычно, не рассуждая, швырнул в него холодным снегом и мгновенно получил в лицо струю горячего пара. Спасли только щиты недремлющих амулетов.
– С ума сошел! – рявкнул оттесняющий жену в сторону Эгрис. – Отходите на балкон! Я сам поставлю кокон!
– Пропусти меня к ней! – рвалась сквозь невидимый щит знахарка. – Мне она ничего не сделает!
– Да она ничего и не может сделать, – расстроенно огрызнулся Джар. – Это ее защита всполошилась. Теперь я понял, как она работает, – завязана на эмоции.
– Вот я и успокою. – Санди безрезультатно дернулась, но сообразила, что муж не позволит ей ставить на себе опыты, и затихла. Мгновение хмурилась, выбирая в своей богатой практике знахарства подходящие случаи, и вдруг громко, отчаянно закричала: – Леа! Помоги!
– Что? – вмиг опомнилась хранительница, повернулась, отыскивая «тетушку» взглядом, и замерла, с недоумением рассматривая переливающийся радужными бликами шар, окружающий ее сотрапезников.
И только в этот момент заметила, что они уже не сидят за столом, а столпились у двери на балкон, явно готовясь немедленно уйти куда подальше. А потом вдруг припомнила и охвативший ее гнев, и ярое желание стереть в порошок подлого герцога, и рванувший откуда-то ветер, принесший прохладу. И даже шипение закипавшей воды и крики магов.
– Похоже, – устало опускаясь на стул, с досадой буркнула она, – сейчас вы воочию рассмотрели, как действует моя защита. Но не волнуйтесь, так бывает только в тех случаях, когда нападают неожиданно.
– То есть, – сбрасывая щиты, шагнул к ней Джарвис, – если я сейчас до тебя дотронусь, меня уже не ошпарит, как цыпленка?
– Нет.
И не успела Леа выговорить это слово, как ладонь учителя легла на ее плечо. Осторожно спустилась по руке до стиснутого от огорчения кулака, мягко разжала побелевшие пальцы и вложила в них чашечку с холодным взваром.
– Выпей.
Девушка покорно сделала несколько глотков, покосилась на возвращающихся на свои места Эгриса и Санди и отодвинула питье.
– Не помню, говорила я вам или нет, что на меня теперь не действуют никакие зелья и яды? Но эксперименты лучше не проводить, я не знаю, как их воспримет защита.
– Понятно, – кивнул Эгрис и наконец снял с жены щит.
Та тотчас вскочила со стула, обошла стол и села рядом с хранительницей.
– Лайна, прости меня. Я хотела как лучше и догадываюсь, что тебе сейчас нелегко об этом говорить. Но поверь моему слову, этим выпадом Кайор обрел очень могущественного врага, никогда и никому не прощающего таких действий.
– Мне не трудно, – горько усмехнулась Леа, – мне противно о нем говорить. Но ошибаешься ты в другом: главный враг у него теперь один – это я. И я намерена сама отомстить за себя и родителей.
Хранительница пока не знала, как именно она это сделает, но надеялась, что способ найдется. Однако сидевшая рядом Ирсана нахмурилась еще сильнее и упрямо помотала головой:
– Нет. Это неправильное желание, Леаттия, поверь моему опыту. Мне тоже когда-то хотелось поквитаться с подлой обманщицей, разбившей мою жизнь. Причем, как выяснилось, вовсе не ради любви. Но позже, когда я узнала, что
