Леаттия благодарно улыбнулась главе гильдии, закрывшему за ней дверцу, проследила в оконце, как Вельтон входит в общую дверь, и прилегла на узкую, но удобную козетку, намереваясь проспать до самого Давра.
Но разбудили ее гораздо раньше.
– Элайна… – виновато звал Вельтон, – проснись.
– В чем дело? – Леа тряхнула головой, чтобы быстрее проснуться, но от резкого движения платок сполз с головы, выпустив на свободу волну пшеничных волос.
– Мы в Сорбейне, в доме Эгриса, – терпеливо объяснял маг. – Все уже ушли, и я хочу свернуть сферу. Такую большую мне трудно вести.
– Извини. – Девушка выбралась на дорожку и обнаружила рядом с собой широкие ступени невысокого крыльца.
Через распахнутые створки входных дверей гостеприимно лился яркий свет, откуда-то тянуло ароматом свежих булок и еще чем-то таким домашним, уютным, что сразу захотелось туда войти.
– Там можно умыться и выпить чаю, – деликатно подсказал Вельтон, водя руками по стенкам медленно съеживающейся сферы, и хранительница не нашла в себе стойкости отказаться от этого предложения.
Через полчаса маг обнаружил ее в небольшой уютной гостиной за столиком, заставленным тарелочками со свежими плюшками. Ободряюще улыбнулся в ответ на чуть смущенный взгляд, присел напротив и налил себе чашечку душистого чая.
– Я не стал делать тебе отдельную кабинку, – спокойно сообщил он, понемногу отпивая горячий напиток, – отоспишься дома. Отсюда до Давра добираться напрямик через холмы и залив всего часа два, и подлетать будем на рассвете. Это ошеломляющее зрелище, и я не могу позволить тебе его проспать.
– Да я уже и не хочу спать, – бледно улыбнулась Леа, тронутая такой заботой.
– Это хорошо, – Вельтон лукаво улыбнулся. – За последние три часа у меня понемногу улеглись в голове последние новости и возникла пара вопросов.
– Это хорошо, – передразнила его графиня, – что всего пара. Мне казалось, у темного мага их будет раз в десять больше.
– Просто я не хотел показаться слишком наглым и испугать тебя, – невозмутимо пояснил он, но по губам скользнула довольная улыбка. – Тогда допиваем чай и отправляемся.
В этот раз каютка сферы показалась Леаттии тесноватой. Она словно очутилась в небольшой двухместной карете, в каких принято ездить по магазинам и белошвейкам.
Зато кресла были мягкими и удобными. И хотя стояли рядом, эта теснота с лихвой окупалась расположенным прямо перед ними широким окном, открывающим вид на едва заметно бледнеющее к востоку звездное небо. С безмолвного согласия спутницы маг убавил яркость магического светильника, и некоторое время они летели молча почти в полной темноте.
Леа наслаждалась ощущением, какое до сих пор было доступно ей только во снах, когда она легким облачком летала над Югретом и Горнео, и не спешила начинать разговор первой. Судя по всему, Вельтон далеко не робкого десятка, и если захочет о чем-то спросить, долго сомневаться не станет.
Он и в самом деле вскоре заговорил, медленно, словно отрываясь от важных размышлений:
– Сначала я хотел бы уточнить… вашу милость не оскорбляет наше правило обращаться к собеседникам попросту?
– Нет, – сразу ответила Леаттия, несколько мгновений подумала и пояснила: – Я вступила в гильдию и приняла все ее законы. Свои порядки в чужом доме не устанавливают.
– Это верно, – задумчиво проговорил Вельтон. – И именно из-за этого я десять лет назад решил войти в гильдию. Хотя темные маги не любят рассказывать о себе и пояснять свои поступки, сегодня мне придется нарушить собственное правило, но об этом я не жалею.
Хранительница в ответ промолчала, понимая, что ему не нужны ни ее вопросы, ни поощрения.
– До этого я года два был учеником черного мага, потом еще года три – одиночкой, – так же неспешно и негромко говорил маг, неотрывно глядящий вперед, и Леа видела слабо освещенный профиль его лица. – И когда стал учеником темного мага, еще довольно долго сомневался в правильности своего решения, опасаясь, что не до конца извел в себе провозглашенные черными догмы. В нашей гильдии есть такая шутка: белые маги уважают лишь чужие желания, черные – только свои, и лишь темные догадались, что не желания должны править людьми, а люди – ими. И я всегда считал, что темные просто придумали удобное для себя правило. Но лишь сегодня, после того как древний дух счел всех нас достойными своей тайны, вдруг почувствовал гордость за самого себя… что сумел выбрать в жизни верный путь. Но просто интересно – дух мог счесть меня недостойным?
– Я бы сразу об этом сказала, мне все было известно, еще когда мы сидели в сфере, – мягко сказала Леаттия, отлично понимавшая, почему он об этом спрашивает.
Слышала она краем уха разговоры магов, нашедших поодаль несколько аккуратно расстеленных по плитам двора кучек одежды и амулетов, не имевших и малейших следов крови или огня. Все изуверы просто бесследно растаяли весенними облачками, оставив все награбленное. А рядом с этим страшным местом тихо спали пятеро подростков разного возраста, и ни у кого из них магистры не нашли магического дара.
– Но если?
– Не знаю, – честно вздохнула девушка. – Я только после смерти матери стала хранительницей. Но мой отец всегда говорил: «У многих людей бывают моменты, когда до дрожи хочется кого-то наказать, но большинство находит в себе силы справиться со своей злостью и не встать на путь, ведущий в бездну».
– Твои родители были великие люди, – тихо произнес маг, и в его голосе ясно слышались уважение и сожаление. – У меня остался один вопрос, очень нескромный и даже бестактный. Скажи, зачем тебе эти смотрины?
– Какие? – еще недоуменно произносила графиня, но щеки уже вспыхнули жарким огнем понимания. – Но разве…
– Извини за прямоту. Но именно так это видится со стороны. Глава гильдии решил получше пристроить внезапно свалившуюся на него племянницу и выбрал для нее самых выгодных кандидатов. Я сам, когда получил приглашение, веселился всю дорогу. Эгрис, такой неподкупный и справедливый, его выбирают главой уже девятый год, и вдруг начал искать деревенской девчонке без способностей хорошую партию. Я и ехал только для того, чтобы посмотреть на это собственными глазами.
– Значит, ключи от твоего дома были лишь шуткой? – выдавила Леа, огорошенная и раздавленная неожиданно осознанной справедливостью этого заявления.
– Я никогда не шучу такими вещами, – твердо заявил Вельтон и наконец-то повернул голову к спутнице.
Свет стал ярче, и девушка рассмотрела на его губах неожиданно горькую усмешку.
– Так бывает. Пока не видишь человека, думаешь о нем одно, а как посмотришь… Ты совершенно не походила на глупенькую восторженную дебютантку, которая без раздумий возьмет браслет у самого высокого и смазливого поклонника. И я с первого взгляда почувствовал в твоем поведении какую-то странность или неправильность и тайну. А для темного мага это лакомый кусочек, и, разумеется, я ринулся к тебе первым. Предположений возникало множество, но они
