– Это не он, – краснея, призналась хранительница. – Это я. Понимаешь, Кайор объявил о помолвке, когда мне было всего пятнадцать, и за эти годы я привыкла чувствовать себя не самостоятельной дочерью знатного рода, а чьей-то половинкой или, скорее, вещью. В его браслете было заклинание подчинения. А когда оно пропало, я вдруг поняла, как ничтожно мало знаю о жизни людей за пределами моей клетки. Потому и просила Эгриса помочь – показать мне обыденную жизнь, отношения людей, негласные правила и порядки. Но вскоре он выяснил, что мне не запрещено связывать судьбу с магами, и… Нет, я не упрекаю его ни в чем, он старается для гильдии. Виновата я сама, ничего не умею и не знаю. Прошлая жизнь рассыпалась слишком быстро, я не успела научиться обходиться без заботливых родителей. И помощи ждать было не от кого, Кайор даже всех старых слуг выгнал, поселив в замке своих соглядатаев.
– Теперь мне все ясно, – помрачнел маг. – Манрех, как обычно, солгал, и его невеста вовсе не сбегала с поваром. Значит, именно его ты ненавидишь и в таком случае не зря вчера испугалась меня. Кайор ведь тоже учился в отрочестве у черного мага, хотя способности у него очень незначительны. Но некоторые замашки у всех черных одинаковы, и теперь я знаю, от чего буду избавляться первым делом.
Он повернулся к окну, убавил свет и словно забыл о спутнице. А она смотрела вперед, на тающие звезды и непривычно широкую бледно-сиреневую полоску разгорающейся зари, и все отчетливее понимала, как правильно сделал Вельтон, объяснив ей всю неприглядность устроенных главой гильдии смотрин. И пусть Эгрис действовал с самыми благими намерениями, но в том, что никакой любви так найти нельзя, Леа теперь не сомневалась.
Румянец рассвета с каждой минутой становился ярче, и вскоре весь восток цвел нежно-розовым сиянием, отражающимся в тихо спящих водах океана. Казалось, где-то там, за почти незаметной линией горизонта, разом проснулись тысячи жар-птиц и, все ускоряясь, летят в небо. А потом из океана вдруг выскользнул золотой краешек солнца, и от него побежала навстречу сфере светлая дорожка.
– В Давре рассвета еще не видно, – резко разворачивая магическую повозку на север, пояснил маг. – Ты сегодня сможешь посмотреть восход еще раз.
– А нас сейчас никто не видит?
– Люди редко смотрят на небо, у них с утра много дел. А если кто и заметит темную точку – решит, что это птица.
Сфера резко опустилась вниз, к западной окраине города, и оттуда помчалась над крышами домов к центру.
– Вот, – опустив ее на полянку среди ухоженного парка, маг протянул хранительнице на ладони длинную бусинку, висящую на простой нити, – это вестник. Нужна будет помощь – брось в огонь или воду, сломай или раздави каблуком, я сразу приду. И еще… Мой дом всегда для тебя открыт. Иногда человеку нужно отдохнуть, осмотреться и понять, чего хочет он сам.
Леа благодарно кивнула и выпрыгнула на покрытую росой траву.
Сфера тотчас взмыла вверх и через миг исчезла за кронами деревьев. А от дома, достойного звания «дворец», уже мчалась округлая повозка без лошадей, и хранительница начала подозревать, кого именно сейчас увидит.
– Садись! – раздался приказ из распахнувшейся рывком дверцы.
И хотя в голосе мага не слышалось ни суровости, ни холодности, благодушное настроение графини почему-то начало таять, как молодой ледок на весеннем солнце.
– Я хочу прогуляться, – вежливо отказалась Леа, пока не понимая, чем ее задел учитель, но упорно не желая подчиняться.
Отвернулась и прямо по траве неторопливо направилась к дому.
– Элайна! – через пару секунд догнала ее сфера. – Тебя ждет Санди.
– Зачем я ей спозаранку? – буркнула девушка, почему-то продолжая упрямиться. – Пусть бы еще поспала.
Сказала и только потом поняла, как оскорбительно это прозвучало. Прикусила губу и сразу остановилась, пытаясь придумать слова, способные скрасить ее грубость, но не успела. Мимо стремительно пронеслась темная тень, и порыв ветра ударил девушку в бок, едва не сбив с ног. Затрепетали зелеными лентами ветви пригнувшихся деревьев, мгновенно высохла на траве вся роса, и только тогда хранительница сообразила, что произошло. Она умудрилась оскорбить человека, которому доверяла во всем этом мире больше, чем всем остальным.
Несколько минут худенькая фигурка с замотанной в харказский платок головой статуей стояла посреди просыпающегося парка, не замечая ни первых лучей обещанного рассвета, ни катившихся по щекам слез. И только окончательно осознав, что идти в дом у нее нет ни желания, ни смелости, а больше некуда, девушка достала из кармана подаренную Вельтоном бусину. Положила на корень ближайшего дерева и с сожалением раздавила каблуком.
Ждать пришлось недолго. Коршуном метнулась сверху темная тень, и узкая сфера замерла рядом с хранительницей.
– Что случилось? – ринулся к ней выпрыгнувший почти на ходу маг.
– Ты звал в гости… – Девичьи губы жалко кривились, пытаясь изобразить улыбку, но он сразу все понял.
Положил одну руку на сферу, перемещая не успевшее растаять кресло, а второй решительно подхватил графиню под локоть.
– Ты правильно придумала, после такой сумасшедшей ночки просто необходимо хорошенько отдохнуть, – согревая девушку ободряющей улыбкой, уверенно говорил он, помогая ей устроиться на сиденье, оказавшемся теперь позади его собственного кресла. – А за Эгриса не волнуйся, я его предупрежу.
Говорить о тех, кто должен был встретить хранительницу здесь, магистр предусмотрительно не стал, сообразив, что всего за несколько минут они успели серьезно обидеть уставшую и вымотанную переживаниями девушку.
– Если хочешь, немного поспи. – Едва сфера поднялась так высоко, что дома за окнами стали казаться кубиками для игры, Вельтон подал девушке мягкое покрывало. – Через пару часов я собираюсь позавтракать в охотничьем домике на склоне одной из гор хребта Тезграу. До Гайртона оттуда останется меньше половины пути. Там никого нет, дом куплен у охотника как раз для таких остановок. У гильдии много домов и даже замков в разных странах, в сундуках мы деньги не копим.
Он говорил, не оглядываясь, но голос звучал мягко и заботливо, и графиня вдруг поняла, что так задело ее в распоряжении Джарвиса. Не было в его голосе ни тепла, ни радости, словно она уходила не спасать пленников, а на прогулку.
И хотя никто и не должен радоваться ее успехам, наверняка глупо ожидать этого от людей, о которых она всего декаду назад даже не знала, но сохранилось в сердце воспоминание о том, как это было, когда родители ее еще не покинули. Да и люди, живущие рядом и делающие одно важное дело, по представлению Леаттии, тоже должны бы радоваться общей победе. Видела ведь она, как вчера светились добротой и сочувствием глаза магов, бережно
