Ответ был очевиден – нужно отвлечь вояк, но чем? Наклонившись вниз, я внимательно разглядывала сараи, конюшню и сеновал, когда случай подкинул подходящую идею. Лохматая дворняжка, привлеченная запахом еды, вылезла из-под сарая и осторожно виляла хвостиком, не решаясь подойти к незнакомцам. Образ родился в голове мгновенно, и в следующий миг я уже набрасывала на собаку морок.
Один из смотревших в ту сторону воинов моментально завис, медленно роняя изо рта недоеденный кусок. Затем, проследив за взглядом друга, завис и его сосед. А через полминуты онемели и выпали из реальной жизни и остальные, и поднять голову, чтобы следить за окном, ни у кого из них сейчас не хватило бы силы воли.
А я, призвав на помощь гибкую лиану, что за пару секунд добралась до чердачного окна, совершала проникновение в чужое жилище. Особо циничным образом, со взломом замков изнутри. Простые растения в моем мире асфальт ломают, а здесь волшебной лиане всего лишь потребовалось выдернуть какой-то засов.
Через минуту я уже перелезла через подоконник загадочной комнаты и отпустила метлу. Закрывая за собой створки ставень, бросила последний взгляд на соблазнительно покачивающую бедрами застенчивую зеленоволосую дриаду, одетую лишь в бикини из листьев.
И на воинов, которые, следуя всем правилам захвата «языка», крадучись брали ее в кольцо.
Глава седьмая
День пятый, с утра очень неудачный и тяжелый
Ох, голова моя. Какая боль. Да что же это такое, как ни открою глаза, перед ними все плывет и качается, и валяются чьи-то белые мохнатые лапы.
Так, стоп, нужно собраться и припомнить все, что сумела сохранить моя память. А в ней почему-то мелькают странные виды, зеленоволосых женщин сменяют крылатые мужчины с красноватыми глазами, потом всплывают укоризненные зеленые глаза… И вот это воспоминание непонятным образом заставляет меня чувствовать себя одновременно польщенной и виноватой.
Еще видится какой-то златовласый красавчик, зло пинающий меня ногой в смешной женской туфле, расшитой стразами… Или нет, камни были настоящими, вот эту мысль я отчетливо помню.
Что меня лупят драгоценными камнями.
Так, сначала нужно убрать головную боль, а заодно и в ребрах, всего одно слово шепнуть… Черт, а что это за гадость так давит мне на шею?
Но тяжесть в мозгах уже начала понемногу проходить, и через минуту я смогла приоткрыть глаза и рассмотреть окружающий мир без тошноты и головокружения, сопровождавших эти действия раньше.
Ох и ни фига ж себе! Мир оказался надежно упакован в крепкие металлические прутья тесноватой клетки, причем не для меня одной. Рядом, чуть покачиваясь, сидит с закрытыми глазами светловолосая девчонка в порванном на плече платье, кое-как стянутом простенькой брошкой. Нас снова сильно тряхнуло, мотнуло из стороны в сторону, дороги здесь, судя по колдобинам, точно такие, как у нас в деревнях.
Воспоминания о событиях прошедшей ночи начинали потихоньку проявлялись в памяти и не приносили никакого повода для радости. Последним светлым пятном была по-собачьи виляющая невидимым хвостом дриада, потом всплыло ощущение сильного удара по голове и испуганно метнувшаяся мысль.
О том, что нужно лизнуть лапу.
И судя по тому, что сейчас я снова белая и пушистая, это намерение мне удалось осуществить.
Затем в памяти был провал, прервавшийся пронзительным криком яростно сопротивляющейся девчонки. И открывшийся моему взору очень эротичный вид снизу голой… хм, спины златовласого мужчины, пытающегося притиснуть к кровати извивающуюся девушку.
Ну, такого безобразия я, конечно, стерпеть не могла, поэтому, не обращая внимания на раскалывающуюся от боли голову, выползла из-под стола, куда неизвестно как попала, и врезала лапой по самой белой и круглой части этой самой… хм, спины.
Разумеется, не забыв выпустить когти, ну не гладить же я его собиралась?
После этого вопил уже он, изворачиваясь ужом, чтобы разглядеть пять красных полос, вспоровших гладкую кожу. Про девчонку герцог, потрясенный покушением на свое драгоценное тело, забыл напрочь, с воем выскочил из комнаты, и некоторое время мы оставались одни.
Видимо, тогда я и впала в забытье, не успев даже подлечить свои болячки, потому что вновь пришла в сознание от острой боли в боках, по которым меня со всей дури пинал герцог, уже одетый в халат и украшенные камнями туфли. Еще в комнате находилось несколько воинов и, как ни странно, трясущийся от страха староста.
– Метаморфы, господин, метаморфы энто! Кажное лето так и прут из дивного леса, вон он, почти под боком! А вот зимой их нет, они туда плодиться уходят, – тараторил он, заискивающе заглядывая в перекошенную ненавистью рожу.
Сразу потерявшую для меня всякую привлекательность.
– А что белая, так ить среди них разные встречаются, но белые редко, дорогой зверь.
Видимо, придется отблагодарить старосту, именно эти его слова спасли мне жизнь. Висевшую в тот момент на волоске. Вернее, на конце меча одного из воинов, стоящего надо мной с этим самым мечом наготове.
Потом на нас надели ошейники, – вот теперь я вспомнила, как приобрела это совершенно ненужное мне украшение, – и, крепко держа за поводки, вытащили из дома в освещенную двумя лунами ночь.
Во дворе втолкнули в клетку из железных прутьев сначала мою напарницу, следом меня… Вот тут мои воспоминания опять рвутся, судя по всему, в тот момент я снова ударилась обо что-то больной головой.
Тихонько шепчу заклинание излечения ран, надоело терять сознание от каждого пустяка. Проклятый ошейник отзывается на мой шепот резким давящим движением, и это открытие огорчает меня больше всего. Таких вещиц нет в моем мире, по крайней мере, мне о них ничего не известно.
Я только в сказках да книжках встречала упоминание об артефактах, которые могут блокировать магию. Или наказывать за ее применение.
Так вот, похоже, это милое украшеньице как раз из той серии.
Девчонка открыла глаза, и в их бездонной черноте плеснулись такая ненависть и боль, что у меня вдоль хребта шерсть встала дыбом. И очень захотелось поверить, что эта ненависть направлена не на меня.
Осторожно оглядываюсь вокруг и начинаю понимать: клетка, в которой нас заперли, стоит на телеге, едущей почти в середине обоза. Его головные повозки сейчас хорошо видны на изгибе проселочной дороги, тянущейся вдоль реки.
Возница, сидящий на передке телеги, заметно клюет носом, и мне хватает короткого шепотка, чтобы он сладко уснул. И снова впивается в шею тяжелый ошейник.
– Как ты? – шепчу сокамернице или, лучше, соклеточнице?
Она вмиг испуганно съежилась в углу, поджала босые ноги и опасливо оглянулась на возницу.
Что же он с ней сотворил, этот гад герцогского рода? Запугал бедняжку почти до потери сознания.
– Не бойся. Я тебе не причиню зла, – снова шепчу я и, почувствовав, как отступает тянущее ощущение в ребрах, осторожно отодвигаюсь в свой угол.
Чтобы дать осознать невольной попутчице свои миролюбивые намерения. Мне хочется ее успокоить, рассказать об отце… семейное сходство лучше всяких документов говорит, что передо мной Нилина. Но пока этого делать не стоит.
Знаю не понаслышке, как любовь сводит женщин с
