– В чем дело?
– Вия, а ты не улетишь?
– Атаний, с каких пор я стала похожа на человека, который может бросить друзей посреди дороги? На основании каких таких моих поступков ты сделал этот вывод? Я тебе хоть раз соврала? Или это я у тебя за спиной что-то втихую вытворяла? Не нужно всех по себе судить. Это типично ваша гномья привилегия на такие выходки! – рявкнула на него, и самой противно стало.
А гном побледнел, покраснел, резко развернулся и побежал догонять ведьму. Ну и зачем я его обидела? Словно не вижу, как он переживает. Ведь не может же быть, чтобы его маг с собой не звал, значит, он против друга пошел, чтобы меня не бросать.
«Наверное, придется мне, как они вернутся, прощения попросить», – решила я, и настроение испортилось еще больше. А покажите мне того, кто испытывает эйфорию, осознав, что нужно идти извиняться за свое хамство. Даже если его можно оправдать нервным срывом, усталостью или плохой погодой.
Однако время бежит, уже и тучки разошлись, солнышко пригрело, а моих заготовителей все нет. Они там что, всю ярмарку скупить решили? Посидела я еще немного, обозлилась и решила сама за ними идти. К счастью, нашелся на сиденье черный волосок из косы ведьмы, я накрутила его на палец, как колечко, и шепнула поисковое заклинание.
Ровно дернул кто за палец, прямо в сторону деревни, я из самолетки выпрыгнула, мороком помощнее себя прикрыла и споро так в деревню рванула. Злость – она при ходьбе очень полезная вещь, идешь, кипишь, кустики придорожные так и мелькают.
В деревне шумно, из некоторых окон уже слышны разговоры на повышенных тонах, а где-то и вовсе поют. Ну, ярмарка – это для аборигенов действительно круче Первомая. Хотя до дня ВДВ явно недотягивает.
Посреди деревни площадь, с одной стороны – здание с высокими башенками, то ли храм, то ли терем, с другой – торговые ряды. А посреди толпа шумит, теснится, что у них там, комедианты или мишка дрессированный выплясывает? Но мне это неинтересно, где там мои потеряшки?
Подергала волосяное колечко – эй, Кинна, отзовись! – а оно меня тянет прямо в середину толпы.
Все ясно, цирк небось смотрят. Ну как дети малые! Вот я им сейчас устрою представление.
Пробираюсь сквозь толпу, а сама такая злая, что можно вместо медведя показывать. Танцев не обещаю, а покусать точно могу.
А их все нет, ну точно, наверняка в самых первых рядах.
И тут я наконец прорвалась. Да так и охнула. Действительно, они впереди всех. Но вовсе не среди зрителей, а среди артистов. Вот только роли им дали не очень позитивные.
Хотя выглядит все очень эффектно и красочно: и располосованная кофта на Кинне, моя, между прочим, и заплывший глаз лесоруба. Особенно правдоподобно выглядят туго прикрученные к столбу руки моих спутников.
А перед ними еще один персонаж стоит, и изображает он, по-моему, либо гестаповца, допрашивающего партизан, либо средневекового палача. Уж больно вид у мужика злобный и ухмылка паскудная.
– Так что будем делать с нарушителем границ эльфом и коварной ведьмой? – задает он толпе вопрос и начинает перечислять: – Сожжем на костре, утопим, закопаем живьем или сбросим с башни?
Что интересно, простого варианта – отпустить – в перечне даже не упоминается.
Эй, народ, а ведь это натуральная дискриминация. И согласно международным правилам такое карается по закону.
Да какое мне дело, что вы этого закона не знаете, в кодексе четко сказано: незнание закона не освобождает от ответственности.
И я вам это сейчас докажу.
Морок я, пока слушала этого гестаповца, продумала до мелочей, и не один, теперь пора действовать. Опершись руками о край помоста, подталкиваю себя магией и оказываюсь рядом с палачом.
– Эй, баба, куда влезла! – рыкнул он, но я не обиделась.
Потому как и выглядела теперь точно как та тетка, что рядом стояла.
– Мнению сказать. Чо с ними делать.
– Ну, говори, – смягчился он.
– Отпустить, – отчеканила я, одновременно произнося заклинание для клубочков, щелкая пальцем для смены морока и мысленно отдавая приказ метелке.
Народ сначала ахнул и застыл, когда увидел меня в белом одеянии и ореоле золотистого сияния, а пленников – с развязанными руками. И опускающееся на помост облако.
Потом все как-то засуетились, веревки-то не только на пленниках развязались. Еще пусть скажут спасибо, что я заклинание переделала и все завязки не прилетели мне под ноги.
– Быстро в метелку! – шепнула я партизанам и подтолкнула их магией.
И сама следом прыгнула.
В этот момент гестаповец и очухался. Ринулся к метелке, вот сейчас схватится за борт, морок и рассеется.
Как вдруг из облачка вылетел камень и врезал палачу прямо в нос. Ох как он взвыл! Пока мы не отлетели от площади, все слышен был вдогонку его вой. Молодец Шомо, ловко это у него получилось.
– Вия, спасибо тебе, – шепчет сквозь невольные слезы ведьмочка, – второй раз спасаешь.
А гном молчит, сопит только обиженно. Ну не ждал он, что у них тут порядки не как в герцогстве, это с теми гномы вовсю торгуют, да еще в вампирьи земли ходят. И никто их там не обижает, наоборот, различные изделия из древесины дробов очень ценятся за положительную энергетику. Детки в таких кроватках растут спокойными, от сиденья на стульях из дроба не болит спина, а в сундуках и шкафах не заводятся ни жучки, ни моль.
– Деньги и вещи они у вас отобрали? – спрашиваю осторожно, хоть и не хочется напоминать о неприятном.
– Успела я кошель под помост бросить, да разве вернешься теперь, – вздохнула ведьма.
– И много там было? – спрашиваю Атания.
– Пятьдесят тугриков, – уныло буркнул гном.
– А тугрик – это что?
– Это пятьдесят сегриков.
А. Ну, как все сразу понятно-то стало. Значит, две с половиной тысячи сегриков.
– Кинна, а сегрик… э-э-э… на него что можно купить?
– В сегрике сто медников, и за медник можно купить пять больших белых хлебов.
Так, уже теплее. Значит, умножаем на сто, будет двести пятьдесят тысяч. А если прикинуть, что на стольник деревянных тоже примерно пять булок хлеба можно купить, правда, не совсем белых и уж вовсе не больших, получается, под помостом валяется четверть миллиона? И куда мы в таком случае летим?
– Вия, мы что, повернули?
– Да, – решительно ответила я. – Пойдем спасать наши денежки.
– Ты с ума сошла?! Да если они тебя сейчас поймают, мы даже помочь не сможем. У того дружинника кольцо наговоренное, он чужаков и ведьм сразу видит!
– Меня же не увидел?
– Это он просто растерялся, посмотреть не догадался.
– Ну а теперь и вовсе не сообразит, – посадив метелку в чьем-то запущенном саду, фыркнула я, выпрыгивая на землю.
Лизнув руку, опустилась на четыре лапы. Набросила на себя морок невзрачной дворняжки и опрометью рванула на площадь, с которой так триумфально улетала всего полчаса назад.
Глава пятнадцатая
День двенадцатый, с утра ужасный
В такой тесноте, как в это утро, я не просыпалась еще никогда. Даже потянуться некуда. Вот еще бы вспомнить, где это я нахожусь?
А. Вспомнила.
Только лучше бы мне этого никогда не делать.
Попалась, как последняя лохушка. А ведь как хорошо вчерашний мой поход
