– Ты? – вырвалось у меня.
– Я должна встретиться с Мартином.
И Лона метнулась к входной двери. Движения ее были порывистыми, резкими, а вовсе не сдержанными, как обычно. Дар предвидения подал мне тревожный сигнал, и я непроизвольно отступил в сторону, пропуская Лону. Через мгновение она уже находилась на лестничной площадке.
– Лона, подожди! – завопил я, выскакивая за ней следом.
Лона летела вниз по ступенькам. Услышав мой голос, она моментально остановилась. Серебристый туман ее проклятия трепыхался из стороны в сторону и даже увеличился в объеме: мерцающие щупальца извивались в воздухе, впитываясь в стены и пол.
Еще один шаг – и я окажусь в смертельной опасности.
Я замер.
– Мне нужно с тобой поговорить. И с Мартином. Попроси его завтра заглянуть в магазин.
– Зачем? – голос Лоны был равнодушным, но в нем прозвучали подозрительные нотки.
– Ты хотела, чтобы я ему помог, да? Если Мартин придет, я что-нибудь сделаю с «обезьяньей лапой».
Лона кивнула:
– Чудесно.
Я заколебался. Мне захотелось добавить что-нибудь обнадеживающее и похвалить Лону за храбрость. Однако, прежде чем я хоть что-то сообразил, Лона развернулась и направилась вниз: сицилийское проклятие ярко вспыхнуло, после чего потускнело.
Спустя несколько секунд Лона скрылась из виду и до меня донесся грохот захлопнувшейся двери.
Я нахмурился и попытался разобраться в том, что сейчас произошло. У меня ничего не получилось: ра-зумные мысли исчезли, смытые волной смертельной усталости.
Вернувшись в квартиру, я поплелся в гостиную и рухнул на диван.
– Алекс! – озабоченно окликнула Меридит. – Ты в порядке?
(Еще утром мы перешли на «ты».)
– Угу, – не открывая глаз, ответил я.
Странно как-то… я до сих пор не оправился от шока после всего пережитого в Хэмпстед-Хит, но почему-то мне не хотелось говорить с Меридит о моих парковых злоключениях.
Мне казалось, что именно она виновата в размолвке с Лоной, хотя и не мог объяснить почему.
– А я… я связалась с Белфасом.
Я не сразу сообразил, кого она имела в виду. Забавно – пока я находился вместе с Лоной и Арахной, все, что имело отношение к Меридит, казалось несущественным. Наконец я вспомнил:
– Ах да, с Белфасом!
– Он хочет с тобой встретиться. Я могу проводить тебя к нему сегодня вечером?
Я бы с радостью сидел на диване до заката и не шевелился.
– Ладно, – выдавил я. – Мне нужно полчаса, и я буду готов.
Постояв в нерешительности, Меридит удалилась на кухню.
Я устроился на диване поудобнее и попытался проанализировать сложившуюся ситуацию. Мне надо понять, кто пытается меня убить и почему. И мне необходимо иметь побольше информации о Белфасе… и о самой Меридит. Что ими движет? Каковы их цели?
И мне нужно что-то предпринять насчет Лоны, Мартина и «обезьяньей лапы».
Увы, сейчас меня клонило в сон. Я хотел только отдыхать и думать о чем-то приятном.
Но – делать нечего! – собравшись с силами, я переоделся и отправился вместе с Меридит к «Канареечному причалу». По словам Меридит, Белфас занимал офис в одном из небоскребов. Что ж, вполне логично: ведь маги любят высокие башни. В нашем мире это своеобразный статусный символ, хотя никто не может объяснить почему. Одни утверждают, что все дело в атавизме. Дескать, в далеком прошлом магам часто угрожали враги из других кланов, так что каждый мечтал обзавестись неприступной крепостью и в случае осады держать оборону. Естественно, башня давала магу определенное тактическое преимущество.
Другие же, напротив, говорят о том, что именно увлечение астрономией и явилось тут точкой отсчета. Может, они и правы, поскольку, высокая башня предоставляет прекрасное место для наблюдения за звездами.
Есть и третье объяснение, когда одновременно ссылаются на панорамный вид, уменьшение негативного электромагнитного воздействия и положительное влияние на представителей противоположного пола. Сюда же присовокупляют удобство, комфорт, современные технологии (в том числе и скоростные стеклянные лифты), а также примитивное «у меня башня выше, чем у тебя, а значит, я круче». Лично я подозреваю, что магам просто нравится ощущать себя на вершине, но я предпочитаю держать свое мнение при себе.
Офис Белфаса находился почти на самом верху второго или третьего по высоте небоскреба комплекса, из чего следовало, что Белфас или могущественный и успешный маг, заботящийся о своей репутации, или пытается компенсировать свои психологические комплексы. Впрочем, все зависит от точки зрения.
Просторный вестибюль на первом этаже поражал роскошью: стены были обшиты дорогущей древесиной, а пол просто сверкал чистотой.
Швейцар проводил нас к лифту, мы зашли в кабину и устремились вверх.
Задняя стенка кабины оказалась зеркальной, и, пока мы поднимались, я разглядывал отражение Меридит.
Всю дорогу моя спутница не проронила ни слова, и я гадал, а не боится ли она Белфаса. Я не забыл разговор, случайно услышанный вчера вечером.
Может, Белфас ее запугал… и сейчас Меридит не слишком радовалась предстоящему рандеву.
Раздался мелодичный сигнал, и двери лифта разъехались в стороны.
Белфасу принадлежала половина тридцать восьмого этажа небоскреба. Нас встретила секретарша, но я не обратил на нее внимания и уставился на вооруженных охранников в бронежилетах. Они выстроились вдоль стены и настороженно наблюдали за нами. Ясненько: служба безопасности Совета никогда не дремлет.
Нас проводили в помещение, где мы прождали совсем недолго. Секретарша просунула голову в дверь и улыбнулась.
– Мистер Белфас сейчас вас примет.
Некоторое время назад мне довелось пообщаться с одним высокопоставленным типом в «Канареечном причале». Это произошло на балу, а того мага как раз звали Левистус.
Тогда наша беседа едва не закончилась для меня весьма плачевно. Я хорошо запомнил звуконепроницаемый кабинет и напряжение, которое витало в воздухе.
Но офис Белфаса оказался совершенно иным.
Он находился в угловой части башни. Солнечные лучи проникали сквозь два огромных окна во всю стену, преломлялись в стеклянных дверцах шкафов и отбрасывали на пол резкие тени. Убранство было деловым, но не лишенным уюта.
При нашем появлении Белфас встал из-за стола и вышел к нам навстречу, чтобы пожать мне руку.
– Добрый вечер, Верус! Счастлив вас видеть здесь!
Белфас был высокого роста – почти такого же, как и я. Волосы его практически полностью поседели, но выглядел он отлично. В целом ему можно было дать лет пятьдесят. Однако его импозантная внешность меня озадачила. Он немного походил на британца, но легкий акцент навел меня на мысли о Восточной Европе. У него были ясные голубые глаза и не сходящая с лица улыбка, но, несмотря на кажущееся благодушие, что-то меня сразу насторожило. Нельзя занять высокое положение в Совете, не играя по правилам системы, верно?
Кроме того, у меня возникло ощущение, что и Белфас пристально изучает меня.
Он сказал мне все необходимые любезности, а я дал соответствующие ответы. Белфас вел себя так, будто ему абсолютно нечего скрывать… впрочем, подобным образом поступают те, кто мастерски манипулирует людьми.
– Давайте перейдем к делу, – произнес Белфас, после того как мы сели и я
