Эту новость Шривастава выслушал с глубоким моральным удовлетворением, правда, без особого интереса. Хотя бы потому, что знал о произошедшем куда больше диктора новостей. Куда больше. Всю ночь он потратил на то, чтобы ликвидировать следы импровизированной биомагической лаборатории, где он месяц выращивал кремнийорганических слизней. Несмотря на то что блестящая память позволила запомнить ключевые принципы открытия Автолика, кое-что пришлось выводить буквально с нуля. Что ж, тем лучше: никто не докажет, что каменные слизни были созданы Бернштейном. Пусть помучаются догадками, пусть…
Нифонт как следует позаботился о том, чтобы замести следы: живое оружие доставил к загородной резиденции курьер, получив контейнер и инструкции от посредника, так что следов ауры настоящего злоумышленника на месте обнаружено не будет. Разве что смутные следы тех чар, что творились над гомункулусами в процессе их формирования и вызревания, но это слишком уж нечеткие пометы, чтобы по ним можно было найти нечто определенное.
Как говорили древние, месть – блюдо, которое следует подавать холодным. Шагал может сколько угодно корчить из себя жертву интриг и вражеских козней, но главного это не отменит: он публично сел в лужу, об этом сообщили в новостях по всему городу, а вскоре это прогремит и по империи: в конце концов, образцы живой кремнийорганики внесут ценный вклад в копилку знаний биомагии. Вскоре от репутации вздорного старика не останется камня на камне. Это – начало его конца.
Сейчас нужно как следует выспаться. А через месяц-другой, когда шумиха уляжется, – и не раньше, чтобы не вызвать подозрений, – купить билет и покинуть планету Мимир навсегда. Переселиться куда подальше и продолжить исследования там. Нифонт еще не решил, куда именно отправится, но знал, что это будут окраины империи. Например, Бальдр… или Локи.
Автолик закрыл за следователями дверь. Они не оставляли надежды отыскать хоть что-нибудь указывающее на его причастность… Не нашли. И не найдут. Бернштейн действительно не был замешан в уничтожении дома Шагала. О чем он честно сообщал представителям закона.
Но все же старика он терпеть не мог.
И потому ни словом не обмолвился о том посетителе – молодом чародее с серыми горящими глазами.
На Локи оказалось несколько лучше, чем предполагал чародей.
Страшная жара не осмеливалась переступать порог рассчитанного специально на здешние условия коттеджа, оборудованного кондиционером и охлаждающими чарами, и потому внутри легко было забыть, что вокруг не привычные каменные джунгли, а буйная растительность Оазиса Элхут. Дом Нифонт обустроил по своему вкусу, перевезя туда с родины домашнюю библиотеку и различный чародейский скарб, и вскоре обнаружил, что вполне обжился на новом месте. Отметив это обстоятельство, он вернулся к работе.
Разработка тем магистерской диссертации окончательно отошла на второй план, хотя чародей регулярно возвращался к прежним изысканиям, развивая их и отыскивая новые направления. Но в остальном его всецело захватила иная тематика, на первый взгляд почти никак не связанная с волшебством. Мышление. Нейробиология, когнитивистика, ксенопсихология, теория мемов и многое другое – Нифонт в больших количествах читал спецлитературу, тщательно следил за новыми открытиями в этой области и даже получил заочное психологическое образование. Попутно он использовал полученные сведения, чтобы усовершенствовать методику самообразования – в противном случае он мог бы давно захлебнуться в потоке данных. Периодически, по-настоящему утомившись в ходе своих штудий, Шривастава брал перерыв на несколько дней и с удовольствием шлялся по узким петляющим улочкам города, не ставя перед собой каких-либо определенных целей. А потом с новыми силами брался за самообразование.
Кроме того, он не забывал внимательно следить за новостями – и повсюду видел неутешительные подтверждения своей правоты. Хаос. В головах у живых существ творится хаос, и вся их деятельность пронизана тому свидетельствами. Галактика есть не что иное, как исполинский многовидовый сумасшедший дом – разве что санитаров в нем отроду не было и за лечение никто не планировал браться.
Считается, что новости сообщают о наиболее важных и значимых событиях, представляющих интерес для всех и каждого. Значит, простая статистика позволит понять, что больше всего волнует галактическую общественность – достаточно посмотреть некоторое количество новостных выпусков и определить наиболее частные темы репортажей. Проведя это нехитрое исследование, Нифонт мрачно хмыкнул. Интересы ее величества общественности в большинстве своем сводились к трем словам: смерть, спорт, политика. Все три темы превосходно увязывались между собой.
Кто-то умер: актер, спортсмен, политик, писатель, знаменитый городской сумасшедший. Рухнула многоэтажка, свыше двух сотен погибших, еще полтора десятка не найдены под обломками. Спортивные фанаты устроили поножовщину с эпизодическим применением магии, одиннадцать пострадавших. Продолжаются споры по Яровскому договору: Истинная Земля уперлась рогом и не желает идти ни на какие уступки, Кьярнад в ответ грозит санкциями и введением эмбарго на уникальные медикаменты. Идет эвакуация остатков населения с окраинной планеты: две местные «сверхдержавы» не поделили не то какие-то ресурсы, не то маленькое пятнышко на карте – и развязали мировую войну. Прежде чем более развитые соседи успели спохватиться, планета, опаленная в пламени локального армагеддона, уже начала остывать в объятиях ядерной зимы.
Как ни поразительно, везде одно и то же. Везде и всюду, независимо от социального устройства, религии, степени развития или биологического вида. Казалось бы, в Млечном Пути столько народов, и они столь отличаются!.. Но нет. Нифонт специально отыскивал в Сети новостные каналы малоизвестных разумных видов из дальних рукавов Галактики и прогонял обнаруженные новостные сводки через программы-переводчики, чтобы установить общую суть, – однако всякий раз обнаруживал примерно то же самое. Иногда спорт уступал место религии, порой табуированными оказывались разговоры о смерти, случались и более экзотические варианты, но в целом между строк везде проступало одно и то же.
Возник ли разум по воле высших сил или сформировался в ходе эволюции – в любом случае он оставался хрупкой и шаткой конструкцией, балансирующей над бездной. Вуалью, накинутой на спящего дикого зверя. Как этого зверя ни назови – атавизмом или первородным грехом – стоит признать: он всегда здесь. Таится внутри и выжидает. А подчас, не думая скрываться, заявляет о себе открытым
