Нифонт вдохнул полной грудью и тихо рассмеялся. Пора оставлять позади все старые маски и двигаться дальше. Обывателям будет ясно как день, что в этом огненном аду никто не мог выжить. Превосходное надгробие для чародея-отшельника с невнятной, наполовину исчезнувшей из Сети биографией. Сегодня Нифонт Шривастава умер; на его место заступил кто-то другой. Новорожденный бог, крещенный в пламени, еще не знающий пределов собственного могущества; тот, кому суждено нести Слово обитаемым мирам Галактики.
На Локи его больше ничто не держит. «Несокрушимый» припрятан в песках неподалеку от Оазиса, осталось перенести туда дракона (огненный хаос не мог ему повредить) и уцелевшие библиотечные сокровища – по-настоящему могущественных магических книг в полной мере касается правило «рукописи не горят»…
Обостренные чувства вдруг уловили: кто-то приближается. На периферии восприятия возникла чья-то аура. Что ж, даже это не могло омрачить праздник нового рождения. Один свидетель ничего не меняет; в крайнем случае, можно скорректировать ему память… К тому же обострившаяся после приема сыворотки интуиция уверяла: ничего страшного не происходит, наоборот, все идет должным курсом. Или проще: все правильно. Приближающийся незнакомец – скорее добрый гость.
А вот и он. Из теней показался невысокий коренастый человек в неброской одежде. Крупные, грубые черты его лица были словно вырезаны из камня, под стать им был и тяжелый, пронзительный взор. Этого приметного индивида Нифонт видел не раз – то был хозяин расположенной неподалеку забегаловки, «Вяленого Карася». Как ни странно, на лице нежданного свидетеля не было ни тени изумления, словно ему каждый день доводилось встречать на пепелище закопченных чудотворцев в чем мать родила. Только едва заметное любопытство.
– Ну надо же, – изрек наконец коренастый столь непринужденно, словно они продолжали давно начатую беседу. – Не думал, что люди в таком пекле выживают.
– И я не думал, – легко согласился чародей. – Впрочем, уже не уверен, можно ли считать меня человеком.
– Тоже верно, – кивнул незнакомец. – В зеркало-то себя видел?
Что? При чем тут?.. Впрочем, отчего бы не проверить? Представить нужный образ, быстрый взмах рукой – и в воздухе повисает иллюзорное зеркало, по сути пласт воздуха, изменивший отражательную способность. У Нифонта едва не отвисла челюсть, но он удержал себя в руках. Что ни говори, зрелище оказалось поучительное. Из зеркала на него смотрел незнакомец. Волосы выгорели – и шевелюра, и бородка, и усы, причем кожа везде была столь ровного цвета, словно на ней сроду ничего не росло. А главное – глаза. Они вообще не были похожи на органы зрения живого существа – скорее на очи демона, сбежавшего из глубин потустороннего мира. Как вообще можно что-то видеть при помощи глаз, похожих на дыры с жидким огнем?..
– Теперь видел, – кивнул Шривастава, развеивая чародейское зеркало. – Что ж, принимаем в качестве рабочей гипотезы: теперь я не человек, а нечто иное. Что именно – разберусь потом. В конце концов, устои науки я уже ниспровергнул, имею право ненадолго почить на лаврах…
Собеседник неожиданно хохотнул.
– Везет мне на ниспровергателей науки, однако… всю жизнь, – заявил он. – Звать-то тебя как, ниспровергатель?
– Какая разница? Когда-то меня звали Нифонт. Нифонт Шривастава. А пока меня еще не зовут никак… А ты?
Человек усмехнулся:
– Зови меня Марх.
Беседа с Мархом заняла добрую половину ночи. Человеком он оказался неглупым и к тому же не чуждым науке – по некоторым обмолвкам Нифонт понял, что раньше он был биологом. Правда, на вопрос, что заставило его сменить карьеру ученого на хозяйничанье в забегаловке захолустной планеты, Марх только хмурился и отвечал, что пока не в настроении ворошить прошлое. Впрочем, в остальном Шривастава выяснил о новом знакомце немало интересного – кое-что было высказано прямо, а кое-что – прочитано между строк. Всю жизнь им двигала одна-единственная страсть: что-то изменить, совершить небывалое, перевернуть мир. В глубине души он был новатором и революционером, он жаждал сломить существующий миропорядок; не знал лишь как. Его собственная попытка обернулась, увы, крахом надежд и годами мытарств.
Теперь Нифонт мог предложить ему то, чего Марх жаждал все эти годы. Возможность принять участие в деле, которое необратимо изменит облик освоенной Вселенной. В самом грандиозном проекте по объединению раздробленного и разобщенного разумного мира. Средствами, в существование которых попросту никто не поверит, пока сам не увидит их существование. По мере того как чародей в общих чертах объяснял суть своих занятий, у собеседника все ярче разгорались глаза. Обоим и без слов было ясно: сегодняшняя встреча была буквально предначертана свыше. И тем не менее Марх вслух подвел черту, безапелляционно заявив, что он в деле. На правах, допустим, старшего помощника и специалиста по решению проблем.
По ходу беседы они перебрались внутрь разрушенного дома, чтобы не привлекать ненужного внимания. Сотворив чары, позволяющие обоим без помех дышать в задымленном помещении, Нифонт отыскал какую-то одежду и принялся собирать по дому уцелевшее добро, складывая в пространственный карман. Затем остановился у ложа бесчувственного дракона. Как и предполагалось, пожар не навредил ящеру – скорее даже пошел на пользу, до того румяным и удовлетворенным тот выглядел. Хорошо хоть в сознание не пришел – чародей мрачно хмыкнул, представив себе последствия. Тем не менее обошлось. А вот с системой жизнеобеспечения пожар обошелся куда хуже – медицинская аппаратура почти полностью сгинула в огне.
Интересно, как же его дотащить? Проще всего, конечно, воспользоваться искажением пространства, но кто знает, не окажется ли этот магический всплеск последней каплей, которой дракону не хватает до пробуждения…
– Думаешь, как транспортировать? – словно подслушал его мысли Марх. – Магия не сработает?
– Опасно. Может проснуться.
– Вот оно как… Ну, значит, доволочем вручную. В ближайшее время ведь копыта не откинет?
Новый союзник поднял бессознательного Ирруалха с лежанки и перекинул через плечо. Нифонт удивленно вскинул брови. Дракон, конечно, был несколько легче человека той
