– Влияние моего прибора присутствует, но оно слишком слабое. Доработать. Теперь попробуем отключить устройство. Объект опыта – компьютерный терминал приблизительно вековой давности.
Аневич-Эндриксон снова понажимал на кнопки. В какой-то момент он задумался. И проговорил решение вслух:
– Иблис с ним, полная мощность. Все равно хлам ведь.
И решительно ткнул в терминал пальцем.
…Ученый очнулся от назойливого звонка коммуникатора. Открыть глаза сразу не получилось – веки слиплись от засохшей крови. Макс хотел было утереть лицо рукавом, но наткнулся на очки и едва не завопил от боли – по нервам словно сплясала джигу сотня микроскопических шайтанов. Ученый снял оптику и понял, что надо будет менять компьютер – судя по ощущениям, очки были сломаны.
Разлепив наконец глаза, Аневич-Эндриксон принялся анализировать обстановку. Он смотрел в потолок – значит, по всей видимости, лежит. На спине. Судя по белизне потолка – по-прежнему в той же лаборатории, где проводился опыт… Видимо, эксперимент прошел неудачно. Максимилиан поморщился – острая головная боль, похожая на красную пульсирующую иголку, мешала толком вспомнить не только ход опыта, но и последние несколько лет жизни. Оставалось надеяться, что это не контузия.
Крякнув, ученый с трудом сел и стал шарить по карманам в поисках коммуникатора. К тому времени, когда нашел, звонок уже прекратился. Макс вздохнул и подкрутил пару настроек, превращая экран прибора в зеркало.
Зеркало отобразило кромешный ужас, и Аневич-Эндриксон содрогнулся. Лоб пересекла глубокая кровоточащая рана, к тому же кожа по соседству приобрела насыщенно-алый цвет и вспухла отвратительными волдырями – вдобавок к порезу ученый ухитрился еще и обжечься. Вместе с тем боли от кошмарных повреждений не ощущалось – то ли виной всему был шок, то ли, что гораздо хуже, рана была более глубокой, повредив мышцы и нервы. На щеках тоже виднелись свежие порезы, значительно менее серьезные, а под правым глазом непонятно откуда возник синяк, неуместный и тем обескураживающий.
С тяжким вздохом оторвавшись от изуродованного отражения, великий ученый огляделся. Вокруг царили не меньшие разрушения – повсюду валялись обломки металла и пластика, обрывки проводов и куски микросхем. Сознание понемногу прояснялось, и Максимилиан смог восстановить в памяти примерную картину опыта, а также сделать простой и неутешительный вывод. Видимо, он переборщил с мощностью отключения, и терминал попросту взорвался. «Доработать».
Коммуникатор снова издал резкую трель. Экспериментатор принял вызов, и по лицу тут же снова хлынула кровь, заливая глаза. «Как же некстати!» Макс опустил голову и принялся вытираться.
– Максимилиан Аневич-Эндриксон? – негромко прозвучал странный, какой-то неестественный голос. – Кажется, я несколько не вовремя…
– Ерунда, – ответил Макс, яростно оттирая глаза. – Просто эксперимент пошел наперекосяк… А что вам, собственно, надо?
Сразу после этого он поднял взгляд, наконец-то очищенный от кровавой пелены, и тут же икнул в совершенном изумлении. Сперва ученый решил, что травма головы оказалась куда серьезнее и у него начались галлюцинации. Но нет, похоже, все происходило наяву, и Макс ошеломленно протянул:
– Ё-о-о…
А что вы сказали бы на его месте, увидев коронованный череп императора Андрея Первого?
Луэррмнаграэннайл, независимая планета-курорт
Двадцать третье ноября 2278 года по земному летосчислению
– Как вы считаете, не тратим ли мы здесь время без всякой пользы? – осведомился у стоящего рядом гнома Калварах нирКэлльвалиа, чрезвычайно состоятельный йаэрна. Его богатство, впрочем, не бросалось в глаза – мало кто мог оценить на глаз стоимость ткани, пошедшей на нарочито простое одеяние.
– Не-а, – рассудительно отозвался Кжухар, племянник главы клана кихгПургол. По гномьим меркам он был эксцентриком – брил бороду, а гладкие щеки украсил причудливым узором татуировок. – Вы ведь пришли сюда, а значит, вас сумели убедить. Насколько впечатляющие трюки показывали – знаю, сам видел. И авторитетно заявляю – это не шарлатанство! Иначе как объяснить колдующего гнома?
– Гнома? – Йаэрна пораженно изогнул… брови или все-таки щупальца? Собеседник едва заметно потряс головой, пытаясь скинуть наваждение. Тяжело разговаривать с существом, которое не получается разглядеть под наслоениями морока.
– Ну да, – кивнул Кжухар. – А с вами, значит, беседовали без него? Оно и видно, тогда бы вы таких вопросов не задавали… Я своими глазами видел, как он зажигал огонь прямо на ладони. Причем мой консультант сразу понял, что это не магия, и даже упросил меня прийти на это собрание!
Гном указал на тощего зеленоватого гоблина, о чем-то безудержно трещавшего со своим бурым до черноты сородичем.
– Быть может, он использовал нечто техническое? – предположил Калварах.
– Не забывайте – я гном! – гордо сказал собеседник. – Мы лучше всех в мире разбираемся в высоких технологиях! И я вам так доложу – на свете нет ничего подобного!
– Но что же насчет произведений гремлинов?
– Гремлины, фокусники – все одно. Без магии там было никак! А про нее я вам уже говорил. – Он вновь красноречиво мотнул головой в сторону своего консультанта.
В помещении собрались десятка полтора самых разных личностей – главным образом люди, а также несколько гномов, два гоблина и один йаэрна. Всех их объединяли весомое положение в обществе, состоятельность и… странный визит, нанесенный каждому позавчера. Некая личность, представившаяся Мархом, иногда в компании гнома или сприггана, заявилась к ним прямо на дом, для беседы. Разговаривал этот Марх о многом, о природе вещей и о будущем мира – и, будто невзначай, показывал абсолютно невозможные вещи. Что происходит? Всего лишь небольшая демонстрация силы, много превосходящей и технику, и магию вместе взятые… Которая напрямую заинтересована в сотрудничестве именно с вами! Чем вы можете ей помочь? Неверный вопрос – скорее, это она собирается помочь вам… О нет, задаром, совершенно задаром! Эта сила специально выбирает достойнейших из достойных. Терпение, вы все узнаете со временем. Приходите в назначенное время вот по этому адресу – там вас введут в курс дела.
И они пришли, все до единого. Одних привело любопытство, других – жажда могущества и власти, третьих – посулы решить их личные проблемы. Цели разные, точка пересечения одна. И сейчас она должна была стать чем-то большим, нежели просто точка.
