– А если гном спросит, зачем Владыке понадобилась такая техника? – прищурился помощник.
– Скажешь, что это испытание, проверка его догадливости. До этой истины он должен дойти сам, – велел Нифонт. Затем маска надменности и высокомерия слетела с него, и он хмыкнул: – Ибо не все же мне им разжевывать, пусть иногда сами пошевелят мозгами. В конце концов, должен же быть отдых у бедного Владыки?!
Оба засмеялись над непритязательной шуткой.
Глаза Макса прикипели к экрану. Подумав, он выбрал наиболее удобный ракурс – так, чтобы было видно лица обоих подозреваемых – и развернул изображение на весь монитор.
Тем временем собеседники устроились на стульях возле захламленного столика, и ученый смог наконец как следует разглядеть визитера. Не первой молодости человек был облачен в элегантный светлый костюм-тройку. Несмотря на обильную проседь в рыжеватых волосах и многочисленные морщинки, не тронувшие разве что длинный нос, он выглядел бодрым и деятельным. Светлые глаза смотрели ясно и внимательно, на устах играла лукавая улыбка.
Довершала образ деревянная тросточка: тоненькая, декоративная – показуха, и только. Максу пришлось напомнить себе, что речь идет о теургах. Жезл Александра тоже выглядел простой дубинкой, однако при необходимости метал во все стороны пламя и молнии. Наверняка и тут не обошлось без подвоха.
Аневич-Эндриксон прибавил звук – собеседники начинали разговор.
– Что-то вы зачастили в последнее время, Соломон Иосифович, – несколько сварливо заметил Александр.
– А что вы себе думаете? Такова жизнь, – развел руками собеседник, прислонив трость к столу. – Государь таки крайне заинтересован в вашем деле, постоянно дергает… Ну так что? Подвижки есть?
– Нету, – покачал головой маг.
– Жаль, – искренне вздохнул Соломон Иосифович. – А что ваш основатель? Ничего нового не изобрел?
– Вроде бы нет. Но собирается.
Тростевладелец заинтересовался:
– Да? А поподробнее можно?
Макс вскочил. Нет, так дело не пойдет! Сейчас он отправится и выскажет этой парочке все, что он о них думает! Что? Опасно? Ха! Ученый перевел взгляд на наручные часы. Защитное поле ИЦМАЭ охладит самые горячие головы.
С этими мыслями Макс широкими шагами отправился в путь. Продолжения разговора он уже не услышал. Меж тем таинственный гость задумчиво пошевелил пальцами и протянул:
– Кстати говоря… Александр, а вы таки в курсе, что за нами следят?
Максимилиан ворвался в каюту. Дверь, как ни странно, оказалась незаперта. Впрочем, на пороге все равно пришлось остановиться – в ноздри ударил стойкий застарелый запах алхимических реактивов. Чародей, уже не первый год живший в этой каюте, явно был к нему привычен, а вот на неподготовленного изобретателя букет произвел сильное впечатление.
– Где второй? – без обиняков спросил Макс. Загадочный тростевладелец, к изумлению ученого, уже успел куда-то деться.
– Кто «второй»? – мастерски сыграл недоумение Александр.
– Не морочь мне голову! Где?!
– Ушел, – пожал плечами чародей, словно речь шла о сущей безделице. – Портал построить – минутное дело.
– И давно это продолжается? – мрачно спросил Макс, уперев руки в бока.
– Едва ли не с первого дня после того, как меня вышвырнули из армии, – не стал скрывать Синохари. – У нас, в отличие от некоторых, предпочитают не упускать перспективные кадры.
Изобретатель пропустил колкость мимо ушей.
– Значит, так, – взял он быка за рога, – с тебя штраф.
– Я еще и платить должен? – приподнял брови чародей.
– Ага, – кивнул ученый. – Шпионажем занимаешься? Занимаешься. Плати моральную компенсацию. И чтоб больше – ни разу! Или, в крайнем случае, под моим руководством – буду собственноручно все редактировать…
– Не обольщайтесь, гражданин Аневич-Эндриксон, так дело не пойдет, – заявил некто третий.
Макс аж икнул от неожиданности. На стуле, еще недавно казавшемся пустым, вновь восседал седовласый незнакомец – точно и не уходил никуда. Или действительно не уходил? Нежданный визитер поигрывал тросточкой и внимательно смотрел на изобретателя. Его облик неуловимо, но разительно изменился. И куда только делся обаятельный говорливый старичок, постоянно вворачивающий характерные словечки? Перед ученым сидел спокойный и сосредоточенный человек. Даже рыжина в волосах, казалось, поблекла, а седина проступила отчетливее.
Изобретатель припомнил слова Уррглааха о том, что актерское мастерство – одно из важнейших умений чародея. Коли так, пришелец наверняка был незаурядным чудотворцем – понять, какое из его обличий было истинным, оказалось совершенно невозможно. Гость меж тем продолжал:
– Я, конечно, понимаю ваше возмущение, но позволить вам редактировать рапорты ни в коем случае не могу – это уже будет свидетельствовать о моей профнепригодности. Так что, гражданин Аневич-Эндриксон, с утечкой информации вам придется смириться.
– Да кто вы вообще такой?! – сумел наконец вставить слово в монолог Макс.
– Ах да! Простите за невежливость, совсем забыл представиться, – незнакомец приветственно склонил голову и отсалютовал тростью: – Соломон Иосифович Сухостоев, чародей и каббалист, глава имперской военной разведки.
Поперхнуться и икнуть от изумления Аневич-Эндриксон уже успел, поэтому теперь ему осталось только хмыкнуть. Что здесь забыла птица такого полета?..
– Не удивляйтесь. Император давно наблюдает за вашей деятельностью – и он крайне заинтересован в том, чтобы она продолжалась. А потому курировать наблюдения поручили лично мне.
– Погодите, а как вы здесь появились? – спохватился Макс. – Вы же вроде ушли…
– Примитивный морок. Или отвод глаз, если вам так проще.
– А зачем вы его навели? – озадачился изобретатель.
– Чтобы не мешать вам общаться с подчиненным, разумеется. Нужно было дать вам отвести душу и спустить пар, чтобы потом можно было спокойно поговорить.
– Так вы что… знали, что я приду сюда?! – дошло наконец до Макса.
– Разумеется, знали.
– Откуда?!
– Элементарная психология, – отозвался Сухостоев. – Ваш психологический портрет давно составлен. Вы просто обязаны были заинтересоваться, откуда наш государь узнал про вашу разработку. Потому мы просим капитана Синохари, чтобы он отреагировал на вашу реплику, кто-нибудь это замечает… а дальше дело техники, ваши действия заранее известны. Жучки-паучки… Плавали, знаем.
В последних словах неуловимо промелькнул былой насмешливый старичок, виденный на мониторе, но
