Катя польщенно заулыбалась, потом ее Котенком только и звали. Вася Пушкин всегда в курсе дел, доложил:
– Тех чертей в район увезли, шьют рубль девять за нанесение менее тяжких и… – Тут посмотрел на девочку, затем продолжил иносказательно: – И рупь пятнадцать с копейкой. К ним на хату курсовую заслали, объяснили, как по жизни было, попросили спросить как с гадов.
По-русски говоря, сволочам светит от двух до пяти лет, но покушение на изнасилование замяли, чтобы не порочить девушку. Им и без того хватит. Новая статья 115.1 «Уклонение от лечения венерической болезни» – это скорее издевательство и намек сидельцам.
То, что наши рассказали про попытку изнасилования и попросили спросить как с гадов, будет с ними до освобождения. Таких ухарей по зонам нигде не любят, а в нашем штосе[43] – так особенно.
– Здорово ты их отметелил, – похвалил один из пацанов.
– Не я, отцы вписались.
Ребята зашумели:
– Это точно! Писарь у нас мухи не обидит, как тот йог из фильма. Что летом глаз черту чуть не вырезал, это его неправильно поняли. С нами махаться ходил, там быки сами со смеха падали. Погранцы наградили, потому как он очень фотогеничный, улыбка душевная на фотках получается. А так до подхода наряда не отстреливался… Ягодки собирал. И за тебя, Катюх, не он один на троих попер, это отцы. А фингал потому, что развесистая клюква с дерева упала и прям ему в глаз. Как самому Ньютону.
Катя при всех взяла меня под руку и прижалась. Нельзя так при людях, будут думать, что мы вместе ходим. Но не выдергивать же руку. Вместе и зашли в кинотеатр.
Билеты взял, мороженое, лимонад, конфеты. Раскрутила меня девчонка по полной программе.
Как в зале свет погас, губки подставляет. Я вроде не замечаю, а она шепчет, чуть не плача: «Ты не думай, я честная. Они мне только верх общупали». Как объяснить, что мала она для поцелуев. И сидит такая несчастная, действительно похожа на брошенного котенка. Чмокнул в щечку, вроде успокоилась, просто прижимается. Потом опять шепчет: «Я на все согласная, только ребеночка мне не делай, я еще маленькая». Охренеть! Жалко ее стало, не знаю как! Прижал к себе, так до конца фильма в обнимку и просидели. Домой проводил. Опять пришлось разок чмокнуть. Целоваться она совсем не умеет.
С этого дня так и пошло. В понедельник иду в школу, Котенок во дворе уже стоит, ждет. Не гнать же? Вместе идем. На переменах ко мне старается прибиться, на большой вместе кушали. Главное, окружающие, как сговорились, улыбаются, подмигивают.
Перед работой пришлось серьезно поговорить. Убедил не тащиться за мной, а идти домой. Однако пришлось пообещать вместе делать вечером уроки.
Тетя Даша уже в курсе. Рассказывает про семью девочки. Хвалит. Убеждать, что я не при делах, бесполезно.
Зинаида Петровна улыбается, чуть не хихикает, говорит: «Приводи к нам свою принцессу, мы ей платьишко подберем!», а она вовсе не моя.
Один дядя Витя нормальный человек, слова не сказал. Сварил чифиря, я выпил ритуальные два глотка, и пока замки открываю, он случаи и примеры всякие рассказывает.
Дома вообще стыдобища, обнаружил у себя на столе брошюрку о половом воспитании подростков, с картинками органов в разрезе, объяснениями, откуда дети появляются, и остальное в таком роде.
Как девчонка пришла, мама запрыгала зайчиком вокруг нее. «Катенька, давай поужинаем с нами! Катенька, Алешенька тебя так ждал! Катенька! Катенька!»
Отчим смотрит и молчит, он тоже нормальный.
А Катька в математике и физике ни бум-бум, пришлось объяснять ей с азов, а потом еще до дому провожать. Так смотрит жалобно, сердце разрывается, точно Котенок. Пришлось чмокнуть.
С утра по новой. Вместе в школу, вместе на переменах. Ей, кроме оплаты еды в школе, пятьдесят копеек на неделю предки дают. А девчонки вечно на что-то экономят, но и сладкого всегда хотят. Для меня шоколадка не расход, а Котенок их любит.
Ириска, между прочим, с Серегой крутит.
Летчик нормально кушает со своим классом. Вчера ему рубль на карман выдал, пообещал еженедельно повторять.
Восьмиклассник из новеньких собрал вокруг себя малолетних пацанов из начальных классов и вещает:
– Вы на зоне в чуханы пойдете, а я авторитет! Вот доминошную кость 5–6 покажут, спросят «ты куда пойдешь – на 5 или на 6», что скажете?
– Мы на черточке между ними постоим, – вмешиваюсь я в разговор. – А чего ты с пацанов спрашиваешь?
– Видел?! – задирается рукав, и мне показывается наколка.
Четыре точки по углам квадрата и посередине пятая. Четыре вышки и зека. Смысл: «был в заключении».
– Сидел? И по какой статье? А заодно и где?
– Такие себе только авторитеты набивают! Понял?! – новичок пытается взять меня на горло.
– Что ты понял, да, понял. У нас один шесть лет сидел за понял, а ты понял! – Дурацкая присказка, но с толку человека сбил. Народ авторитетный уже подтянулся, слушают. – Ты скажи, что я спросил. Почему с ребят спрашиваешь? Ты кто? Вон там видишь, пацан стоит? Это Саня Быстрик. Мы с ним терли. Кто прав был, кто не прав, другой разговор. Порешали наши вопросы. Летом плечом к плечу с пришлыми махались. Я его уважаю. Вон Вася Пушкин. Пацан говорит мало, но всегда по делу и правильно. Тоже уважаемый человек. Я так тебе про любого скажу. И про меня скажут.
Окликаю проходящего Ваньку.
– Летчик, скажи, кто я?
– Леха Писарь. А чё?
– Ничё. А это кто? – показываю на парня.
– Хрен его знает. Мутный он какой-то.
– О! Устами младенца глаголет истина! Мы тебя не знаем, а ты за понятия втираешь. Третий раз спрашиваю – ты кто?
– У меня братан под Питером сидит! – выкладывается главный аргумент.
– В пятерке или шестерке?
– На черточке посередине! – зло отвечает парень.
А вот это уже серьезно. Василий Пушкин странно стал смотреть на парня, да и другие с интересом. Дело в том, что на Камчатке есть обычная
