– Слышь. Раз ты даже номера зоны не знаешь, или у тебя никто не сидит, или ты своего братана не греешь. И так, и так косячно. Подснежник ты, а не авторитет.
На такое обвинение парень попытался ответить ударом в мою, уже сильно пострадавшую, физию. Но на автомате ухожу от удара и тоже на автомате бью зажатой в кулаке авторучкой противнику в горло.
Человеку стало плохо. Хорошо, ударил слабенько. Но ни дышать, ни прокашляться противник долго не мог. Опять же больно. Вообще-то, я дурак, так и убить можно. Пацаны смотрят на новичка без сочувствия. Сам начал права качать. Ему законный вопрос вежливо задали, он драться полез. Но мне отметили в продолжение вчерашнего разговора:
– Говорили же, Писарь мухи не обидит! А кто-то не верил! Все видели, что он тут ни при чем? А у Подснежника солнечный удар случился.
– Какой солнечный удар? Враньем подавился! Боженька наказал!
Надо мной ребята стебаются, но с оттенком уважения.
Пушкин подвел итог:
– А наколку надо бы свести. Не положена она тебе. Даем день сроку. Недоволен? Подходи вечером к клубу, перетрем.
Парень отошел, как оплеванный, а Петька из седьмого класса вдруг стал допытываться:
– Костер! Скажи, а где ты золото взял? Которое с материка привез?
– А тебе зачем? Композитор, что ли?
– Почему композитор?
Рассказываю бородатый анекдот. Ну… сейчас, может, и новый.
– Заходит один в комнату, а там другой что-то пишет. Первый спрашивает: «Что пишешь?» – «Оперу», – отвечает второй. «А про что?» – «Про нашу жизнь, про друзей, про знакомых». – «Про меня напишешь?» – «Конечно! Опер про всех велел написать». – Пережидаю смешки ребят и продолжаю разговор: – Вот я и думаю, может, ты тоже композитор, оперу пишешь. Я как про себя тебе должен сообщить? Устно, письменно или сразу явку с повинной?
Парень не прав, такие вопросы задавать категорически запрещено. Ребята встрепенулись.
– Не! Писарь правильно говорит! Такое дело надо обязательно прояснить. Петюня, ты зачем спрашиваешь?
– Да я просто так… Поинтересовался, – оправдывается Петька.
– Просто так и чирей не вскочит! Композитор ты наш, неприглядный. Может, тебя попросил поинтересоваться кто? Так ты скажи, мы послушаем и, может быть, поймем. – Это вмешался Пушкин, как ему такое пропустить? Сейчас будет давить на понятия. Мне оно не интересно, потому ухожу.
Уже из коридора слышу:
– А помните кто-то стуканул классной, что мы на лестнице у чердака курили? Композитор тогда с нами был, а ему не влетело!
Котенок идет рядом, задумчивая. Вдруг приостановилась и спрашивает:
– Леша! Действительно, ты где золото достал?
Не понял! Почувствовав, что вопрос не понравился, торопливо продолжает:
– Ну, мне-то ты можешь сказать! Я никому не проболтаюсь!
– Зачем тебе знать?
– Просто интересно!
Конечно, я ей ничего не ответил, а она сразу надулась.
9-10.09.72
Никита Захарович опять на охоту позвал. После того как я ему своего «Зубра» отдал, он меня ценит. Видать, хорошо перед областным партийцем выступил. На неделе я набил дробью-единичкой два десятка гильз. Верхний, нарезной ствол пристрелял с оптическим прицелом. Ну и без оптики тоже. В общем, приготовился к охоте основательно. В субботу после уроков взял с собой «Белку», рюкзак, и меня подобрали прямо с пирса.
На сей раз поехали без свиты: Никита Захарович, промысловик Анатолий Гордеевич и я. Причем на простой моторке.
Оборудованное место с засидками показал Анатолий Гордеевич. Мы две дюжины чучел расставили, к охоте место приготовили и в будку пошли. Я и не знал, что здесь что-то есть. Она без номера, ее «болотной» прозвали. Дрова с собой привезли, чтобы местные на зиму поберечь. Растопили печь, заварили чаю, поели из захваченного с собой, легли спать, а чуть стало светать, пошли по засидкам.
Холодно после ночи, сентябрь уже. Тут пролетающие гуси наши чучела увидели, пошли на круг. Озябшими пальцами подношу манок к застывшим губам и, согласно инструкции, пытаюсь извлечь приглашающие звуки. Пристально на птиц не смотрю, говорят, они это чувствуют. Как снизились, бью мелкашечным патроном в основание шеи, переключаюсь на гладкий ствол и бью вдогон. Двух подбил! Круто! Наверное, пресловутое везение новичка. С соседней засидки слышу дуплет, а чуть дальше одиночный выстрел. Никита Захарович одного взял, Анатолий Гордеевич тоже. Сидим дальше, ждем. До конца охоты еще одного гуся свалил над чучелами и другого сбил на дальней дистанции. Мог бы и больше, но мне посоветовали в «хвост» не бить, пуля из кишок кашу сделает, запах у мяса будет противный.
С охотой вроде закончили, но возникла естественная потребность организма. Что делать? Не ангелы мы, бывает – гадим. Засел в складку местности в позу гордого орла и начал дело. Тут вижу, среди чучел стоит красавец гусь, но процесс-то идет, его не остановишь! Хорошо птица замерла, а переключатель на гладком стволе стоял. Выстрелил из неудобного положения, однако подранил. Гусь поднялся в воздух, пролетел десяток шагов и рухнул. Быстро привел себя в порядок – и к нему. Стыдно рассказать кому, как последнего снял. Но моя «Белочка» – умничка, двух с нарезного сняла и трех с гладкоствола.
После подведения итогов получил похвалу от сотоварищей. Анатолий Гордеевич аж шестерых свалил. Никита Захарович только двух. Предложил ему свою МЦ 21–12, там четыре патрона в магазине. Обещал подумать.
Отдали мы ему по гусю.
Завезли меня в поселок, и пошел я к себе. Там наши всей компанией сидят, увидели мою добычу, сразу щипать-потрошить стали. Только поздно вечером поставили за стол, так долго гуси готовились.
Но и хороши были! Осенний гусь жирный, сочный, вкусный, душистый. К тому времени, как их ощипали, я уже переоделся и немного пришел в себя. Печка растоплена, на сковороде обжариваю крупно нарубленные куски до золотой корочки, складываю в горшок и подливаю воды. Туда же кидаю пряности. Черный перец горошком, душистый горошек, гвоздика, чуть-чуть имбиря, а больше ничего и нет у меня. Еще соль, понятно. Горшок в
