В свою комнату Герман вернулся далеко за полночь, когда все ее обитатели мирно спали. Все, кроме Стефании, – девушка беспокойно ворочалась, а мятная тоска отдавала горчинкой. Стараясь никого не разбудить, он взял из шкафа чистую ночную одежду и полотенце. Казалось, ароматы грязных улиц въелись в кожу и волосы.
Вода принесла долгожданное успокоение. Из душа Герман вышел в благодушном настроении и тут же столкнулся в коридоре со Стефанией. Сонной, помятой и очень встревоженной.
– Где ты пропадал? – спросила она. – Берт впал в истерику, требовал отправиться на твои поиски.
Герману стало стыдно. Он не рассчитывал так задержаться и никого не предупредил, а ведь мог догадаться, что Альберт будет переживать. Но то Альберт, а вот волнение Стефании неожиданно приятно грело душу.
– Вальтер Гротт предложил мне что-то вроде репетиторства. Но я не рассчитал, что он будет таким требовательным.
Герман улыбнулся, желая смягчить ложь, и Стефания, кажется, немного расслабилась. Как же противно стало скрываться от друзей… Можно было просто сказать им – ребята, я менталист, но это не значит, что меня нужно бояться. И Герман не сомневался, что нашел бы поддержку. Однако момент был упущен, теперь рассказать правду – все равно что признаться в месяцах, наполненных ложью. Чем дольше лжешь, тем страшнее открыться.
– Герман? – Голос Стефании наполнился искренней тревогой.
– Хочу спать, – сказал он и успокаивающе коснулся ее локтя. – Спасибо за заботу, Стефания. Правда, спасибо.
Он уснул почти сразу, как лег, совсем забыв про волнение перед зачетом. Утром в голове было пусто и глухо, и только одинокие мысли о вчерашнем пытались прорваться сквозь полусонную муть. Тесты по военной топографии казались легкими, Герман ставил галочки и вписывал ответы почти бездумно, полагаясь на память. И в итоге на следующий день к стенду с информацией о результатах зачета подошел с замиранием сердца.
82 балла из ста возможных.
– Почти на десять баллов меньше, чем у того выскочки с первого потока, – озвучил Рене. У него-то получилось написать на пять баллов выше, правда, это все равно ничто в сравнении с результатом Германа. – Дай-ка глянуть. – Он протолкнулся сквозь толпу курсантов, распихивая всех локтями. – Гера, ты где-то серьезно налажал.
– Чего? – Берт втиснулся между ними и заводил пальцем по таблице результатов. – Иногда я тебя не понимаю… О! Ну вы смотрите! Смотрите-смотрите!
Он запрыгал на месте, радуясь своему результату, довольно неплохому, во всяком случае, лучше, чем у бедняги Рене. Тот заскрипел зубами и гордо удалился, а вот Герман впал в настоящее отчаяние. Мысль о том, что из-за посторонних дел он так опозорился, еще долго не давала покоя.
Но почему-то особенно противно было думать, что Стефания поднимет его на смех. Скажет, что иного и не ожидала, и будет права.
На сегодня занятия закончились, и Герман решил посидеть в одиночестве в дальней части парка, чтобы привести голову в порядок и выкинуть из нее уже все лишнее.
– Вот ты где! – Голос Стефании взорвал расслабляющую вечернюю тишину. – Прячешься?
Она подошла и села на лавку рядом. Сразу запахло прохладой и мятной свежестью.
– Нет, просто отдыхаю.
Герман откинулся на спинку и запрокинул голову. Небо было хмурым и серым, но тучи не обещали дождя, хотя в этот сезон погода достаточно непредсказуема. В ветвях чирикали птахи, мягко шуршала мокрая листва. И никаких людей поблизости, кроме Стефании.
– Я видела твои результаты. – Она повернулась к нему, и Герман, даже не меняя позы, чувствовал, что она желает заглянуть ему в глаза. Но головы не опустил. – Что случилось? На практических занятиях и предварительных контрольных ты никогда не позволял себе падать ниже девяноста баллов, каким бы трудным ни был тест. Так что с тобой творится? Это… это как-то связано со мной и моими проблемами?
Герман все-таки выпрямился и удивленно посмотрел на девушку:
– Нет! Нет, даже не думай так. Ты тут совершенно ни при чем.
– Тогда кто? – Фанни нахмурилась, как будто собралась выбивать из него правду. Герману не хотелось распространяться на эту тему, но Стефания, скорее всего, додумает подробности сама, и станет только хуже. Он нехотя заговорил:
– Это касается Берта. Я уже говорил, что он потерял память, точнее, ее пытались стереть, и сейчас его воспоминания и настоящая личность заблокированы. Я хочу узнать, кто и зачем это с ним сделал, чтобы снять блок и вернуть Альберта домой целым и невредимым. Вчера меня не было, потому что мы с учителем Гроттом пытались поймать менталиста, который мог быть к этому причастен. Такая вот история.
Он не вдавался в детали, но даже такой короткий рассказ ему очень помог. Выговорившись, он почувствовал, как все встает на свои места.
– Это очень серьезно. Я не понимаю, как ты можешь быть таким… таким благородным. Как рыцарь какой-то. Но не перестарайся. – Стефания нахмурилась. – Не знаю, что творится в твоей голове, но я хочу вернуть прежнего Германа, который считает себя умнее других и постоянно это доказывает. За тобой наблюдают, если ты еще не заметил, тебя ставят в пример другим. Встряхнись уже. С таким настроем ты Берту не поможешь.
Когда она закончила, в голове у Германа окончательно прояснилось.
– Спасибо! – поблагодарил он от всего сердца. – Ты мне очень помогла. Спасибо.
– Я не сделала ничего особенного пока. Просто хочу отплатить тебе за спасение. – Стефания как-то странно замялась, будто подбирала слова. – Есть кое-что, что ты должен знать. Перед поступлением, в тот день, когда мы с Ситри шли в училище, я видела в городе человека, похожего на Дженаро. Мы заблудились и попали в какой-то мрачный закоулок. Дженаро тоже пришел туда, его ждали двое в плащах, они принесли и отдали ему шпагу твоего друга, а он, кажется, забрал ее с собой. Но я не уверена, потому что не хотела вникать и ушла.
– Если Михель стер Берту память, то шпага оставалась единственным, что подтверждало его настоящую личность, – на одном дыхании прошептал Герман. – Тем более если на ней есть магическая печать. Раз Дженаро с этим связан, то, может, он и помог спрятать Берта в училище? Он преподаватель, ему было бы проще сделать это изнутри.
– Звучит логично. Я тогда не стала слушать дальше и поскорее ушла. Но теперь я почти точно уверена, что это была та самая шпага. И учитель Дженаро.
Стефания замолчала. Герман откинулся назад, упираясь макушкой в наружную стену общежития, и посмотрел на небо. В голове уже постепенно собирались кусочки мозаики и складывались в картинки.
Кто-то захотел избавиться от Альберта и создать ему новую личность. Если верить мастеру Арефию, заказчик нашел талантливого, но нечистого на руку менталиста, вот только что-то пошло не так и Берт не приобрел новую память, а потерял старую. Но кто-то
