Последний купила комендантша, которая заглянула к Мадлен, чтобы понять, отчего с раннего утра у нас паломничество, и очень рассердилась, что ей не сообщили о происшествиях. Конкурсантки, если и подозревали кого-то из товарок, почему-то никому не рассказывали о своих бедах, предпочитая справляться самостоятельно, то есть идти к зельевару. Глупость? Гордость? Боязнь разочаровать испорченной внешностью потенциального жениха? А может, и всего понемногу.
Когда поток покупателей иссяк, мы начали готовиться к торжественному завтраку в компании женихов. Вот тогда-то в дверь снова постучали – тихо, нерешительно.
Мадлен что-то спешно перемалывала в ручной мельнице, и открывать пошла я.
– Криста? Что случилось?
Все еще в шелковом халате и большой шали, с небрежно скрученными на макушке волосами сестра выглядела обеспокоенной. Я не ожидала увидеть ее такой, позабывшей о правилах приличия, и встревожилась, подумав о родителях.
– Отцу стало хуже?..
– Да что с ним случится в лечебнице? – нетерпеливо отмахнулась Криста и, потеснив, пробилась в комнату. – Я не к тебе, а к Эддл.
– Слушаю. – Мадлен, не переносившая наглого вторжения клиентов, поморщилась.
– Мне нужно зелье, которое удаляет пятна.
– Артефакт очищения в помощь.
– Он не поможет, если пятна не от грязи или еды.
Зеленоволосая Мадлен достала из ящика стола несколько бутылочек синего стекла, отличались они только по размеру.
– Показывай, что нужно чистить.
– Это в моей комнате.
Мадлен снова поморщилась, но ничего не сказала.
Криста поселилась на одном этаже с нами, только в самом конце коридора. Лишь немного пожив в «клоповнике», я поняла весь смак размещения участниц здесь, а не в платном общежитии. Так ректор показал свое отношение к отбору и тем, кто в нем участвует. И вроде бы не подкопаешься, ведь комнаты, за которые платят, временная собственность студентов, но осадок остается.
Соседки не было, и напряженные плечи сестры немного расслабились.
– Ты одна? – поинтересовалась Мадлен, оглядываясь.
– Моя соседка еще не вернулась с утренней прогулки.
Треть помещения занимали чемоданы, кофры и ларцы всевозможных размеров. Имелось и приставленное к стене большое зеркало, которое вычурностью тяжелой рамы не вписывалось в общую обстановку.
Сестра, старательно загородив собой чемодан на кровати, достала из него белое платье и протянула Мадлен.
– Хм, одну банку с краской вывернуть на одежду легко, три сразу – еще постараться надо, – подытожила та. – Кого подозреваешь?
На подоле красовались огромные пятна розового, насыщенно-фиолетового и светло-лавандового цвета. Собирайся сестра на обычный прием, я бы рискнула прикрыть их иллюзией, но не сейчас, когда вокруг высшие темные.
– Никого, – быстро и не очень-то любезно ответила Криста. – Успеешь очистить до завтрака? Я планирую надеть его.
Безусловно, платье красиво, смелого фасона, без шнуровки, со скрытым рядом пуговиц на боку, но почему именно его? У Кристы настолько огромный гардероб, что некоторые наряды одеваются лишь во время примерки, а дальше забываются.
Я нагло обошла сестру и открыла чемодан на кровати, затем тот, что стоял у окна.
– Элея! Прекрати рыться в моих вещах!
Не обращая внимания на ее вопли, я достала еще два чемодана из-под кровати. В каждом я видела одно и то же: разноцветные лоскуты, залитые краской. Ирония ситуации: краску недоброжелатели использовали ту, что привезла художница с собой на отбор.
– Испортили все? Только одно не порезано, но с пятнами?
– Да, по всей видимости, не успели, – глухо, со злостью подтвердила Криста. – Я вернулась из купальни и обнаружила погром. Дверь я закрывала, я же не дура.
Как же, не дура… Вчера, опасаясь, что ее отправят домой, отчаянно улыбалась и строила глазки всем темным, включая принца. У кого-то из девушек и сдали нервы?
– Отправь матери «вестника», пусть привезет другие платья, – посоветовала я элементарный выход.
– Ты сама знаешь, мать еще спит. – Обычно Криста следила за своей мимикой, опасаясь ранних морщин, сейчас же брови сдвинуты к переносице, у рта горькие складки. – Я хочу спуститься на завтрак, чтобы понять, кто это сделал.
– Эффект неожиданности обычно срабатывает, – одобрила план Мадлен. – Я постараюсь помочь.
Вскоре она капала зелья на пятна и аккуратно терла серебристо-голубым лоскутом из ближайшего раскрытого чемодана.
Ох, я помню это платье! Его специально шили на последний этап – «Бал влюбленных», и обошлось оно отцу в шесть тысяч лэтов. Теперь же это ворох бесполезного тряпья.
– Ну что там? – не выдержала Криста, пытаясь заглянуть Мадлен через плечо.
– Краска качественная. Получается только так, но я еще посмотрю у себя средство посильнее.
От жирного фиолетового пятна остался слабый и, разумеется, заметный след. Вдобавок краска, растворенная очистителем, стекала по ткани, захватывая новые территории.
– Кошмар, – вздохнула Криста.
Я же с сомнением всматривалась в пятна. У того, кто увечил наряды, неплохой вкус, или же это счастливая случайность, что цвета сочетались с белым и друг с другом?
Попробовать свою задумку или не стоит? Ай, хуже не будет!
Взяв флакончик с зельем, чуть прикрыла отверстие пальцем, чтобы оно лилось тонкой струйкой, и от души набрызгала на розовое пятно.
– Ты что делаешь? Три сразу, чтобы не текло вниз! – возмутилась сестра и попыталась отнять у меня бутылочку. – Не умеешь, не лезь!
– Если у меня не получится, отдам тебе свое единственное нарядное платья, – утешила ее, благоразумно умолчав, что оно летнее.
– Как будто оно сойдется у меня на груди, – хмыкнула Криста и напряженно уточнила: – А ты что, взяла из дома только одно платье?
Я не стала отвечать, сосредоточенно встряхивая флаконом. Мадлен поняла мой замысел и принялась помогать.
Через четверть часа и одно заклинание быстрой сушки на кровати лежал роскошный наряд, такой не стыдно надеть и на бал, не то что на завтрак. Розовый, фиолетовый и лавандовый на белом фоне плавно перетекали друг в друга, образуя причудливый размытый рисунок.
– Элея… Мадлен, – голос сестры дрогнул, – спасибо вам, девчонки!
– Подожди, чего-то не хватает. – Я прищелкнула пальцами. – Маленькая деталь.
Кратковременная иллюзия серебристой искры в самом низу подола стала последним штрихом. Теперь точно – хоть на бал.
– Спасибо, – еще раз поблагодарила Криста, доставая из кошелька несколько купюр за использованное зелье. – Забыла сказать: когда шла из купальни, я заметила двух девиц, фигурами похожих на боевичек, но я их никогда не видела рядом с Фионой.
Поняв, что невольно сказала больше, чем собиралась, она закусила губу.
– Нет, я не думаю, что принцесса приказала уничтожить мои платья, она выше всяческих склок. Скорее кто-то, кому я нечаянно перешла дорогу, сейчас пользуется моментом, пока Фиона на меня дуется.
Значит, не показалось: ее высочеству не понравилось внимание принца к другим девушкам.
– Опиши боевичек, – попросила задумчивая Мадлен.
Сестра с улыбкой покачала головой и за считаные минуты нарисовала черно-белый портрет Индиры. Штрихами, недоработанный, но коротковолосую брюнетку узнать легко.
– Индира – кузина Рикарды Принст, телохранительницы ее высочества, – просветила нас Мадлен, – и выполнит все, что та попросит.
И, несмотря на подобные совпадения, обвинять принцессу никто не рискнет.
Когда мы с Мадлен уходили, Криста попросила меня задержаться.
– Элея, я не смогла найти свой альбом… тот самый альбом.
Встревоженная, немного жалкая, она искала поддержку. Как я могла в ней отказать? Сестре, которая при всей своей спесивости,
