– Возьми университетский проектор. Тебе помогут его настроить так, чтобы полупрозрачное изображение плыло в воздухе.
Сестра поморщилась:
– Кто-то его уже занял.
– В КУМе проекторов много.
– Не хочу повторяться, – раздраженно повела плечами Криста.
– Тогда зачем заставляешь меня? К тому же я показала свой номер.
Сестра окинула меня сердитым взглядом:
– Вот ты как со мной… А я еще протянула тебе руку дружбы!
– Это ты о чемодане с моей одеждой? – Я горько усмехнулась, вспоминая, как удивлялась ее доброте, как надеялась, что она изменилась. Наивная. – Можешь забрать себе.
Резко развернувшись и слегка задев меня локтем, Криста, кипя от гнева, ушла прочь.
Я осталась одна. Ненадолго.
Укромный уголок заполнила тьма, поглощая свет. Испугаться толком не успела – самые надежные в мире руки обняли меня сзади, а самые желанные губы прижались к моей щеке, почти у самого уха.
– Элея, твои иллюзии невероятны, – шепнул Джаред. – На какое-то мгновение я поверил, что стою на Костяном перевале, скованный стужей.
Он говорил, шевеля дыханием мои волосы на виске, – и я млела. По телу растеклась нега. Пол перестал служить опорой, и мужчина крепче обнял меня, удерживая.
– Согрей меня теперь, моя чаровница.
Стон, сорвавшись с моих губ, послужил разрешающим сигналом – поцелуи Джареда переместились ниже, на шею.
И я окончательно сошла с ума. Боги… я умирала. Взбудораженность после выступления, приправленная стычкой с сестрой, усилила откровенные ласки.
Никогда ранее не испытываемое удовольствие толкало на безрассудство – запустив пальцы в волосы кромешника, я чуть потянула, требуя иных поцелуев. Страсть туманила голову, превратила меня в жадину – хотелось еще и еще…
Издав звук, похожий на довольное рычание, Джаред впился в мои губы.
Целовал неистово, жадно, прижимая к себе так сильно, словно желал слиться воедино. И я разделяла его желание.
– Моя, – не спрашивая, а утверждая, объявил он и поцеловал, будто клеймя.
– Ваша, – выдохнула в ответ.
Рыкнув, Джаред слегка прикусил мою нижнюю губу, наказывая за официоз в такой момент. Волнительно-острые ощущения…
Мне понравилось – и я нежно укусила его в ответ.
Произнеся что-то эмоциональное, но мне непонятное, он подхватил меня, устраивая так, чтобы я смогла обхватить ногами его бедра.
– Кхм-кхм! – кашлянули в сторонке голосом лорда Харна. – Взорвалась уже четвертая маглампа. Поэтесса решила, что из-за нее, и воодушевилась еще больше, боюсь, теперь она не покинет сцену.
Джаред застыл, тяжело дыша. Несколько мгновений удерживал меня на весу, не выпуская из объятий, затем медленно-медленно, так, чтобы я сползла по его телу, опустил на пол и снова крепко обнял.
Сумасшествие… Мы безудержно целовались при сотне свидетелей, пускай и разделяли нас декорации и тьма, призванная Джаредом.
Но жалела ли я об этом? Нет, ни капельки. Разве что смущение заставляло прятать лицо на плече у кромешника.
– Спускаемся в зал спокойно, – прошептал он, успокаивающе целуя меня в висок. – Никто ничего не видел и не слышал.
Одной рукой обнимая за талию, окутав вихрями тьмы, Джаред свел меня по ступеням вниз.
Все-таки мрак – замечательная штука, помогает маскироваться, уберегая от любопытных взглядов.
Лорд Харн вернулся на свой наблюдательный пост. Мы с Джаредом заняли свободные места в третьем ряду.
Я долго не могла успокоиться, выровнять дыхание, сердце стучало в груди как безумное. Справиться с заданием по возвращению самообладания нахально мешал кромешник – он гладил мою ладонь, выводя пальцами замысловатые узоры.
Спасло меня искусство – библиотекарь читала вполне приличные стихи, наполненные любовью к родине. Патриотка, оказывается.
– И напоследок я хочу поделиться с вами строками, которые бог вдохновения послал мне в минуту опасности. – Глаза девушки влажно заблестели. Выискав взглядом кого-то в полумраке, она добавила: – Этот чудесный мужчина спас невинных дев от подлых покровцев.
В зале зашумели.
Поэтесса, не обращая внимания на оживившихся зрителей, закрыла глаза и принялась эмоционально декламировать:
Вурдалаки воют на лугу,Я к тебе сейчас иду,В черный-черный замок твой,Мой кромешник, мой герой!Открывай скорее дверь,Буду жить с тобой теперь!Станешь счастлив навсегда,Я – судьба твоя! Жена!Последнюю строчку она произнесла экзальтированно, воздев к потолку тонкие руки.
– Посвящается лорду Харну, – добавила томным голосом после краткой паузы.
Очкастый кромешник в этот момент что-то говорил подошедшему к нему офицеру, поперхнулся словами. Закашлялся.
Тихо смеясь, коллега несколько раз хлопнул его по спине.
– У Мадлен появилась соперница? – не удержалась я от шутки.
– У наших избранниц их не бывает, – отстраненно ответил Джаред, глядя на сцену.
Там устанавливали прямоугольник из досок, а в десяти – пятнадцати шагах от него небольшой стол. О таком щите говорила Мадлен? Значит, это предпоследний номер?
Гадать долго не пришлось – зельеварша появилась на сцене. Положив свой чемоданчик на стол, она деловито достала из него пояс с… ножами?
Ножами?!
Даже Джареда спросила, видит ли он то же, что и я.
– Да, это метательные ножи. Те, что на столе, немного отличаются от тех, что в поясе, явно тяжелее.
Зал замер. Все помнили, что специализация зеленоволосой девушки – зелья, а тут вдруг ножи!
В сгустившейся тишине Мадлен приблизилась к мишени, сократив расстояние на две трети. Вытащила из пояса черный нож и, держа за стальную рукоятку, бросила.
С глухим звуком он воткнулся прямо в «сердце» – на щите белели контуры человека, раскинувшего в стороны руки.
Новый нож. Замах. Бросок.
Попадание в «голову».
Мадлен сменила правую руку на левую и отступила назад, к столику, на треть расстояния.
Замах. Бросок. Попадание в «сердце» мишени.
Взяв два ножа, она бросила с двух рук одновременно – и поразила «ладони» нарисованного человека.
Дальше броски пошли с разворота. Пышный подол платья взметался, закручивался при поворотах влево-вправо – зеленая ткань мерцала и переливалась, будто по ней шла волна. Ножи летели в цель быстро, четко, красиво… Движения Мадлен напоминали танец. Танец смерти.
– Боги… она потрясающа, – высказала я вслух свою мысль.
И только сейчас заметила, что, переживая за соседку, вцепилась в ладонь кромешника. Он не возражал – успокаивающе гладил мою напряженную руку.
Когда центр мишени напоминал подушечку для иголок, у Мадлен закончились ножи.
Взяв штук шесть со столика, она быстро-быстро вколотила их в деревянный щит.
– Это ведь скоростное метание, да? И выступление напоминает экзамен для мага-боевика.
– Откуда знаешь? – заинтересовался Джаред.
– Брат рассказывал о тренировках, о том, как меткость не раз спасала его от прыгучей нечисти во время практики в горах.
– Карол слишком откровенен с младшей сестрой, – удивленно заметил кромешник. – Не пойму, зачем он тебя пугал.
– Не пугал, к тому же я сама просила. Я же иллюзионист, должна о многих вещах иметь представление.
Пока мы говорили, Мадлен установила две свечи на щите, нанизав их основания на ребра ножей, торчащих из «ладоней».
Фитильки зажглись сами, когда она вернулась к столу. Достав из чемоданчика черный платок, быстро скрутила его так, чтобы получилась толстая повязка для глаз.
– Так нечестно! – Возмущенное восклицание какой-то зрительницы прозвучало неожиданно. – Если показываешь испытания для кандидата в мастера метательных ножей, делай все правильно!
Мадлен повернулась лицом к темному залу.
– Поставить к щиту человека, чтобы он держал свечи? – спросила она насмешливо. – Я с другого факультета и не прохожу сейчас экзамен.
– Тогда какого шмыря ты корчишь из себя боевика?! – гневно спросила уже другая девушка, пользуясь безнаказанностью темноты.
И все же я
