Чем ближе я подходил к боту, тем холоднее было, а трава вокруг даже покрылась инеем. Что же это за хрень такая? Я думал, наоборот, жарко будет: языки пламени, реактивные струи и все такое…
Фигуры в комбинезонах оказались обезьяноподобными гуманоидами, почти неотличимыми от Солонима. Один из них молча протянул мне что-то наподобие «яблочного» наладонника, на экране которого светилась виртуальная клавиатура. Когда я увидел привычную кириллицу, меня даже передернуло, и только потом запоздало пришло понимание, что стандартный язык Земли для инопланетян – русский. Благодаря мне.
Предательски дрожащими пальцами я набрал свое имя и кодовое слово, указанное мной в заявке на гражданство. Пока я это делал, указательный неприятно кольнуло, и по экрану растеклась струйка крови. Странный способ проверить ДНК… Наладонник издал мелодичный звук, а мои записи засветились синим.
– Добро пожаловать на борт, – сказала одна из обезьян на чистейшем русском.
И вот после этого я чуть не грохнулся в обморок, как тургеневская барышня. Дальнейшее помнил уже как в тумане. При старте меня затошнило, кажется, даже вырвало, и я снова едва не лишился чувств. Затем меня упаковали в капсулу, напоминающую пластиковый гроб, и пустили приятно пахнущий газ. Вроде я даже сопротивлялся и почти заехал одному из инопланетян по лбу. Не помню. Возможно, это мне просто приснилось.
После того как я проснулся, объяснили, что поместили меня в медицинскую капсулу, так как боялись, что я просто не выдержу гиперпространственного прыжка. Говорили мы с обезьянами по-русски, к чему я постепенно привыкал – после прыжка мы летели уже на межзвездных, а ближе к посадке на планетарных, так что времени было достаточно. Наконец корабль завис на орбите Мираха, а один из соотечественников Солонима пихнул меня в бок и гордо указал на иллюминатор. Я прильнул к прозрачному материалу, который не запотевал от дыхания и не пачкался от моего кожного жира, и увидел планету, похожую на нашу Землю, какой ее показывают на фото с орбиты и в фантастических фильмах. Только очертания материков были другими, и ярких светящихся точек на темной стороне было гораздо больше, чем у нас. Похоже, Мирах был густо заселен.
Посадку мы совершили на том же спасательном боте. Меня опять затошнило, но, к счастью, не вырвало, а один из мирахцев даже одобрительно похлопал меня по плечу. В открывшийся люк пахнуло странным воздухом – чистым, но в то же время тяжелым и немного обжигающим. На трясущихся ногах я спустился по трапу на идеально ровную бетонированную площадку. Во всяком случае, мне показалось, что она была бетонированная. Или же это был просто похожий на бетон материал.
Вдалеке виднелось огромное здание с заостренными линиями, шпилями и полусферами. Небо было черным, облака серыми, а нависшая над площадкой местная луна – свинцовой и пугающей. Да, ночи на Мирахе, пожалуй, мрачноваты.
В нашу сторону двигался приземистый серебристый автобус. Чуть в стороне садились еще два или три бота, похожих на тот, в котором прибыли мы. К ним тоже спешили автобусы. Странно, не проще ли собрать всех прибывших в один, чем гонять столько транспорта зря?
– Мне нужно найти Солонима из клана Тохота, – едва ворочая языком, обратился я к одному из своих спутников.
Тот изменился в лице и смотрел теперь на меня с какими-то, как мне показалось, страхом и уважением. Момент был нарушен, не хватило координации после транспортировки, рука соскользнула и под моим весом оставила немалый кусок кожи на ржавом металле поручня.
Прекрасное начало новой жизни.
Глава 35
Вживую
Я вроде бы уже не раз видел инопланетян в игре, в последнее время, можно сказать, даже довольно часто, но это никак не сравнится с тем, когда видишь их вживую. Весь мир как картина из «Звездных войн», только грязнее и тви’леков с танцами не хватает.
Высадившись из автобуса и пройдя через серию пропускных систем, мы оказались в здании космовокзала. Хотя он был огромный, если присмотреться, можно было увидеть выход в город.
Все расходились, освобождая нам дорогу, и мы двигались довольно быстро, несмотря на толпы различных существ вокруг. Я засмотрелся на пару ржавых роботов, застрявших на контроле, а в этот момент один из местных, заговорившись с кем-то по связи, не отошел в сторону, как делали до этого все остальные. И это, похоже, было не просто неуважение к гостям или власти, а очень большая ошибка. Стоило ему повернуться и увидеть моих сопровождающих, как его глаза расширились от ужаса. Притом не образно, как у нас говорят, а на самом деле, увеличившись в размере раза в два.
Может быть, они росли бы и дальше, но одна из обезьян выхватила бластер и прострелила ему голову, оставив ровную дыру сантиметра два в диаметре вместо носа. Я в шоке смотрел, как тело без глаз, которые просто испарились из-за температуры выстрела, падает на землю, и думал только о двух вещах: «Мне надо выжить, мне нельзя умирать. Слава богу, мы с Солонимом друзья».
– Эх, не успела, – сказала вторая обезьяна, убирая свой бластер, хотя, учитывая, что он стреляет чуть ли не плазмой, называть его нужно как-то по-другому. – Люблю, когда они дают повод.
– Да, после присоединения к Союзу и признания прав базового гражданства все стало сложнее.
– Это раньше можно было: хочешь – стреляй, и никто тебе не указ. А теперь нужно искать повод.
– И ведь если они хотели сократить количество убийств, то пользы никакой. Мне так кажется. Мы даже раньше меньше убивали.
– Изучение всех этих юридических тонкостей так утомляет, естественно, хочется кого-нибудь пристрелить.
В легком шоке я шел за моими весело переговаривающимися встречающими.
Почему-то они стали более разговорчивыми после приземления. До этого общались мало и достаточно сухо. Да и в основном обо мне. Выйдя из здания космопорта, мы очутились на закатанной в бетон улице. Серой, но при этом удивительно чистой. Тротуар, на котором мы стояли, был отделен от проезжей части невысоким, но очень массивным барьером из прочного на вид материала. По самой дороге сновали вереницы машин, причем аналогов их движения я раньше нигде не встречал: не было привычного для Земли разделения на правую и левую стороны, каждая из полос имела свое направление движения, противоположное соседней. Таким образом, получалось,
