– Не знаю, не знаю, – протянула овда с сомнением. – Это всё выглядело не то чтобы совсем без шантажа и угроз.
– Нет-нет! – заверил Николай. – Я даже словом не обмолвился о каких либо угрозах. Напротив, предложил товарищу помощь.
– Но вы упомянули этот ваш КГБ! – возразила Айви. – Понятно, что всякого западного обывателя вводит в ступор от одной только аббревиатуры.
– КГБ не существует, – напомнил Николай. – И потом, мало ли кто чего упомянул, угрозы-то не было.
– Минуту, – сказала Айви, притормаживая у обочины. – К чему спорить, если можно проверить.
Она развернула свиток. Ждать на самом деле пришлось чуть дольше. Минут пять. Блок с иероглифами и значками, который относился к нынешнему клиенту, вдруг побледнел и исчез, словно написан был симпатическими чернилами.
– Будем считать, что вам повезло, – сказала Айви.
– Будем считать, что номер с КГБ проходит, – буркнул Николай.
«Ну что за баба, – подумал он. – Нет чтобы похвалить».
* * *Наконец, от Знахаря пришло сообщение, что исследования закончены и можно приступать к изготовлению эликсира. Процесс должен был занять несколько дней, но и тут Айви с Николаем отдыхать не пришлось, а пришлось им гонять по свету в поисках разнообразных ингредиентов. Мышиные лапки, ушки кровососущих кожанов, некие частицы тела повешенного и девственницы в длинном списке не значились, но всевозможной экзотики и без этого встречалось достаточно. И за контрабанду некоторых веществ из длинного списка, относящихся к наркотикам или частям краснокнижных животных, можно было получить долгое тюремное заключение где-нибудь в Кении или Китае. А могли там и просто пристрелить. Впрочем, как раз в эти страны у Айви ходу не было, так что пришлось добывать нужное через посредников, пуская в дело песо, драконьи слёзки и даже одну из монеток с закрытым контрактом…
…Наконец эликсир был готов. Знахарь, получив плату и настоятельно попросив забыть его контакты, растворился в очередной толпе очередного европейского города. А Николаю пришлось долго уговаривать больную принять лекарство. Женщина настроилась умереть, и всё тут. Она так измучилась, что не верила больше лекарствам и не желала продлевать мучения. Он мог бы просто подсунуть ей зелье, но требовалось совершить формальный обмен желаниями, и как раз это оказалось труднее всего. Наверное, какой-нибудь священник быстрее нашёл бы нужное слово, Николаю же пришлось подбирать ключик постепенно. К счастью, в записях Айви они наткнулись на упоминание о маленьких внуках женщины. Она была от них без ума, чем те и пользовались, пока она была здоровой. Ну а теперь ими самими воспользовался Николай. Внуки принесли долгожданную победу, быстренько уговорив больную оставить мысли о смерти и попробовать новое лекарство.
…Излечение от рака посредством пары глотков не такого уж и вонючего эликсира произвело на Николая неизгладимое впечатление. Это вам не какие-нибудь мелочи вроде выдачи денег или успешной свадьбы, или даже приобретения породистого жеребца. Тут свершилось настоящее чудо, и он оказался к нему причастен.
– Только теперь я начинаю постигать смысл сентенции, что дающий богатеет, – заметил он.
– Правда? – усмехнулась овда.
– Ну знаете же, чем отличается бедный человек от богатого?
– Нет, просветите меня.
– Деньги не имеют ценности сами по себе, но для бедного их ценность заключается в том, что он может на них купить, а для богатого в том, что он может на них сделать. Конечно, встречаются святые нищие, что снимают с себя последнюю рубаху, встречаются и тупые богатеи, как правило, нувориши, что продолжают покупать и покупать – большие яхты, самолёты, дома. Но первых мало, а вторые обычно в системе не выживают. Или не выживают страны, порождающие такой слой людей. Деньги призваны создавать и созидать – вот в чём суть. И ваши монетки с исполнением желаний как раз воплощают эту концепцию.
– В некотором роде, – кивнула Айви
– Это, кстати, чем-то напоминает концепцию потлача индейцев Северо-Западного побережья Америки.
– В некотором роде, – повторила Айви.
– В некотором роде, – согласился Николай.
* * *Он прокололся на третьем клиенте из категории американских «возвращенцев». Наверное, всё же стоило избегать повторов. А тут, едва он упомянул КГБ, как клиент закашлял, прикрыв рот салфеткой, что, как выяснилось, послужило сигналом, ну или кодом. Потому что в следующий момент два бугая из-за соседнего столика оказались за спиной Николая, крутанули ему руки и вполне профессионально уложили лицом в салат. Всё было сделано настолько быстро и чётко, что большинство посетителей даже не заметили происшествия. А Грачевского втолкнули в подсобку, где, набросив на голову мешок, быстро, но тщательно обыскали. Проверили даже воротник, по всей видимости, опасаясь ампулы с ядом. Но ампулу не нашли, зато изъяли всё, что обнаружили в карманах, не говоря уж о пистолете, и, что самое печальное, забрали тревожную зажигалку. Всё добро, судя по доносившимся звукам, паковали в пластиковые мешочки и складывали в контейнер. Во время обыска вопросов не задавали, обвинений не выдвигали и вообще не произнесли ни единого слова. Затем, по-прежнему с мешком на голове, его взяли под руки и вывели из ресторана чёрным ходом во дворик, где сунули в бронированный (что чувствовалось по слабому отклику на вес человека амортизаторов) автомобиль – джип или вэн.
Всю дорогу продолжалась игра в молчанку, и зажатый между двумя громилами Николай помещённой в мешок головой пытался сообразить, где именно он прокололся и кто его взял – национальная безопасность, ФБР, ЦРУ или кто-то ещё? В принципе особой разницы не было, но следовало отвлечь чем-то мозг на первых порах, чтобы не сорваться в безумие паники, так что попытка припомнить различные устрашающие аббревиатуры вполне сделала дело. Он так ничего и не надумал, когда автомобиль остановился, его вытащили и повели по ступенькам сначала вверх, а потом вниз. Там посадили на стул и приковали наручниками к какой-то железной скобе. Судя по эху от шагов, он находился в небольшой комнате.
Так, прикованным и с мешком на голове, он просидел целый час, а может, больше – время в отсутствии ориентиров потеряло размерность. Но если тюремщики и рассчитывали его деморализовать страхом перед неизвестным будущим, то они просчитались. Разве что слабые позывы пописать доставляли некоторый дискомфорт. Но со времён бомжевания и ничегонеделания постоянное ожидание от жизни какой-нибудь пакости стало его привычным состоянием. Со стороны похитителей было бы гораздо умнее, если бы его сразу принялись избивать. Тогда Николай не получил бы времени подумать, сориентироваться. Но, видимо, к потенциальным террористам жителя страны церквей и медведей пока не причисляли, да и предъявить ему, кроме пистолета без лицензии и нелегального нахождения на территории США, было, в сущности, нечего. Правда, агенту иностранной разведки могут дать и пожизненное, если, конечно, докажут в суде этот факт. А ведь он сам дал им в руки улику, представляясь агентом. И то, что агент он липовый,
