– Самое главное, не просыпайся, – попросил я. – И не буди меня. А то придется все начинать сначала.
Шурф так на меня посмотрел, что я понял: ни о каком «начинать сначала» речи быть не может. Впрочем, пусть смотрит как хочет. Главное, что не проснулся. Мы оба пока здесь.
– Смысл этой безумной затеи в том, что сейчас Пожиратель с радостью выполнит любой мой приказ, – сказал я. – Это такое подлое заклятие, заставляет влюбленных слушаться; я потом тебе подробно объясню, если захочешь. Важно, что я могу отдать любое распоряжение, и оно будет исполнено. Собственно, я позвал тебя для того, чтобы это было твое распоряжение. Потому что, во-первых, ты умный, лучше придумаешь и сформулируешь. А во-вторых, ты очень хотел расправиться с Пожирателями, а я – не особо. Ну вот, расправляйся. Будем считать, я – просто твой заколдованный меч.
Шурф мгновенно переоценил ситуацию. Вот что значит опытный угуландский колдун. Я бы на его месте небось еще целый час трагически завывал, что меня против воли втянули в ужасную историю, не предупредив о последствиях, и только потом начал бы думать о деле. А его взгляд сразу же прояснился. И даже интересная мертвецкая бледность куда-то подевалась.
– Ладно, – сказал он. – Тогда скажи это твари, чтобы она сама сожрала всех своих сородичей. Друг для друга они наверняка гораздо более съедобны, чем для людей.
– Гениально. До этого я бы сам за сто лет не додумался.
– Зато за триста наверняка бы додумался. А я примерно столько уже живу, – утешил меня Шурф. И добавил: – Только давай быстрей. Близость этого существа совершенно невыносима. Хуже моих Мертвых Магистров, честное слово, хотя не причиняет мне физических мук. Я чудом до сих пор не проснулся. И только потому, что совсем не уверен, что сумею сразу же разбудить, забрать отсюда тебя.
Последние его слова я уже не столько услышал, сколько угадал – так ласково укачивали, так далеко уносили меня тяжелые, сладкие волны. Усилием воли я вытащил себя на поверхность. Сказал, уставившись на экран, где по-прежнему демонстрировались соблазнительные изгибы великолепного пернатого змея, окутавшего нас своей невыносимой сияющей тьмой:
– Я тобой недоволен. В тебе слишком мало небытия, тьмы и силы, я хочу больше, гораздо больше. Отправляйся, съешь остальных таких же, как ты, поглоти их всех до единого, насыться их тьмой, а потом возвращайся ко мне, но не во сне, наяву. Нынче ночью буду ждать тебя на крыше Мохнатого Дома, где мы впервые встретились. Но смотри, не вздумай обманывать. Если не сожрешь всех своих сородичей, я не буду тебя любить.
Пернатый змей, пляшущий на киноэкране, замер. Ластившиеся ко мне темные волны отступили, и я остался один во Вселенной. Ощущение одиночества оказалось очень мучительным, но хвала Магистрам, коротким. А потом я понял, что наваждение закончилось, только и всего.
* * *Я проснулся от того, что меня изо всех сил тряс Шурф. Обычно такая неделикатность ему несвойственна. Но у всех бывают трудные дни, – вот о чем я сперва подумал. А потом, конечно, все вспомнил. И подскочил, озираясь по сторонам. Что это – явь или новое сновидение? И если второе, то кто меня трясет?
Помещение то ли действительно являлось моей спальней, то ли просто выглядело в точности как она. На правой ноге лежало что-то тяжелое – вероятно, то есть при условии, что это все-таки моя спальня, принцессина голова. За окном было темно, но это обстоятельство вызывало у меня наименьшие подозрения. Сразу видно – обычная, естественная, обусловленная объективными физическими причинами ночная темнота; впрочем, судя по оттенку, уже предутренняя. Ночные сумерки у нас обычно лиловые, а утренние – вот такие, жемчужно-свинцовые, по крайней мере, зимой. И Шурф тоже был настоящий, кого-кого, а его от подделки я всегда отличу. Это меня окончательно успокоило. Все-таки его присутствие – надежнейшая из опор.
– Извини, что повел себя настолько бесцеремонно, – сказал он. – Ты очень долго не просыпался, и это меня встревожило… мягко говоря. Я, как видишь, все-таки не выдержал, проснулся чуть раньше, чем следовало, и тут же примчался сюда. К счастью, обнаружил тебя на месте. Однако разбудить смог не сразу. Это были, скажем так, не лучшие сорок секунд в моей жизни. Но хвала Магистрам, ты все-таки проснулся.
– А ничего так сны мне иногда снятся, правда? – нарочито бодро спросил я.
– Да, довольно занятные, – хладнокровно согласился мой друг. И добавил, уже гораздо более сердечно: – Однажды ты все-таки допрыгаешься. Я тебя… честное слово, просто поколочу!
– Главное, чтобы все участники этой великой битвы выжили, остальное на твое усмотрение, – отмахнулся я. – Но вообще, по идее, ты сейчас должен быть не сердит, а доволен. Ты хотел покончить с Пожирателями? Ну вот, я тебе это организовал. Правда, при этом навязался в компанию. Но других вариантов не было, извини.
– Против твоей компании я не возражаю, – сказал сэр Шурф. – И даже тот факт, что мое участие оказалось вполне номинальным, тоже легко переживу…
– Ничего себе – «номинальным»! – возмутился я. – Это же была лучшая в мире идея – чтобы Пожиратели сами друг друга сожрали. Вроде, лежит на поверхности, но я бы не догадался, точно тебе говорю!
Он отмахнулся от моих похвал.
– Все это так. Но прежде, чем я проснулся, успел услышать, как ты пригласил эту тварь прийти к тебе наяву, на крышу Мохнатого дома. Ты вообще соображал, что говорил? Понимаешь, чем это может закончиться?
– Конечно, понимаю, – безмятежно улыбнулся я. – Мне, видишь ли, до сих пор обидно, что ты обозвал мою идею насчет Перчаток Смерти худшей из неудачных. Я решил доказать обратное. Если Пожиратель придет наяву, ты прикончишь его с помощью этих грешных перчаток. Ты победишь его, а я – тебя. Правда, только в отдельно взятом споре, но мне для счастья вполне достаточно. Но все это, конечно, возможно только при условии, что Джуффин успеет открыть свой грешный сейф до наступления ночи. Я считаю, лучше начать пораньше: в последнее время он с этой бандурой подолгу возится. Слишком много заклятий наворотил.
Вместо ответа Шурф отвернулся и замер. Я сперва не понял, что он делает, но на всякий случай решил не мешать. Поэтому тихо, не привлекая внимания, добыл себе кофе из Щели между Мирами и его выпил. А потом повторил. Впрочем, допить не успел: Шурф встрепенулся, отобрал у меня чашку и выпил остатки залпом, одним глотком,
