— Я тоже рада… Расскажи, все прошло успешно?
— Да.
— Я была утром в храме.
— Как там жрец?
— Рассказывает про чудовище, которое его ударило. Это не ты был?
— Я, конечно.
— Леди Дженет упала в обморок и так пролежала с полчаса. Явно не притворялась.
— Конечно… Хочешь посмотреть, что я нашел в храме?
— Конечно!
Джинджер протянула жадные ручки к пергаментам, которые Эдвард ловким жестом вытащил из кармана плаща. Листы распрямлялись неохотно, они столько лет были свернуты в трубочку…
Леди Дженет не зря прятала их от всего мира. Уничтожить не решилась, но и показывать такое никому не стоило. Завещание…
Несколько завещаний.
Первое — составлено графом Торком Кон’Ронгом в пользу его единственной дочери Азалии, а потом и ее детей или внуков, мужского или женского пола. Тут главное, чтобы они взяли фамилию Кон’Ронг.
Второе — составлено самой леди Азалией в пользу ее дочери Ирэны. Муж назначен лишь опекуном, с тем, чтобы по достижении Ирэной двадцатипятилетнего возраста она приняла наследство.
Третье — свидетельство о рождении у Ирэны Гервайн, в девичестве Кон’Ронг, сына Эдварда Торка Кон’Ронга.
Четвертое — завещание леди Ирэны Гервайн в пользу сына. Того самого Эдварда Торка. Даже не совсем завещание, а просто передача прав на замок и земли, поскольку Эдвард Торк — последний наследник рода Кон’Ронг. И подпись супруга, некоего Аллена Гервайна, — согласен.
Джинджер читала медленно, продираясь через заковыристые юридические формулировки, а когда дочитала, подняла глаза на мужчину.
— Бог мой…
— Нам пришлось бежать… неожиданно. Мы ничего не смогли взять с собой.
— А она после бегства обшарила покои…
— Нашла бумаги, но уничтожить не решилась. Или она, или он.
— Граф Лукас Кон’Ронг?
— Мой дед…
История была проста, как две медяшки.
Леди Азалия Кон’Ронг отлично знала своего супруга, а потому взяла с него слово не жениться раньше, чем Иране исполнится двадцать лет. Поставить девочку на ноги, воспитать, а уж потом…
К чести супруга, слово свое он сдержал. Крестьянских девиц валял без счета, но не женился, пока не столкнулся с Дженни Фрумс. А ту валять не получилось.
Вот не желала она падать — и все тут. Пришлось жениться.
И вскоре леди Ирана вышла замуж за Аллена Гервайна. Храбрый капитан покорил сердце девушки, сыграли свадьбу, и он опять ушел в море. И навещал свою юную супругу так часто, как только мог. Гордым был моряк и отважным, не хотел пользоваться теми благами, которые прилагались к невесте. Из Кон’Ронга ее не стал забирать, все же род прерывать нехорошо, но жить на содержании у женщины? Жить без моря?
Такого он и помыслить себе не мог.
А вот юная леди Фрумс-Кон’Ронг, наоборот, обожала роскошь. Наслаждалась ею, блаженствовала и ликовала. После деревеньки, после всеми ветрами продуваемой хижины, после нищеты-то…
Первого ребенка она родила быстрее юной падчерицы. Второго рожала почти одновременно с первенцем леди Ирэны. Эдвард был примерно ровесником Кейт Кон’Ронг.
Джинджер тут же подсчитала, что разница в возрасте у них подходящая, и мило улыбнулась.
Но ведь леди Дженет не только радовалась, молилась и рожала, нет… еще она думала, и это было самым страшным.
Она умела входить в доверие, это качество Тиана целиком и полностью унаследовала от матери. Леди Дженет, тогда еще просто Дженни, или Джен, лебезила, льстила, восхищалась, лила сироп в таком количестве, что леди Ирэна приняла фальшивую любовь за истинные чувства. И доверилась «подруге».
Леди Дженет поняла, что после рождения Эдварда они с Лукасом становятся в Кон’Ронге приживалами, полностью зависящими от милости леди Ирэны и ее сына, а кому ж такое понравится?
Не для того она выходила замуж за человека на двадцать лет себя старше!
Не для того она унижалась и прогибалась так, что змея рядом с ней покажется черенком от лопаты.
Нет уж!
Ей не хотелось часть, ей хотелось все, и побольше, побольше, и пожирнее, пожалуйста.
И однажды она решилась.
Капитан был в рейсе, леди Ирэна доверяла подруге, ну и…
— И — что?
— И все, — отрезал помрачневший Эдвард. — Нам чудом удалось спастись и сбежать.
— А остаться и разоблачить гадину?
— Я был в плохом состоянии, мне требовались лекари, и срочно, мать едва с ума не сошла… в таком состоянии бороться с Дженет Фрумс она не смогла бы.
Джинджер понимала, что Эдвард многого недоговаривает, но ладно уж! Не все сразу!
— А что теперь будет?
— Теперь все будет достаточно интересно. Ты знаешь, что завтра в Кон’Ронг прибудет королевский гонец?
— Нет, не знала…
— Он привезет бумаги на развод для твоей подруги, ну и… бумаги для меня. Законного хозяина Кон’Ронга.
— А леди Ирэна?
— Возможно, она приедет позднее. Ей тяжело здесь…
Джинджер кивнула. Тяжело?
Это не то слово. У нее, конечно, детей нет, но находиться в месте, где изуродовали твоего сына? Да еще видеть женщину, которая это сделала?
Как там поступит леди Ирэна, Джин не знала, а вот за себя ответить бы могла. Кинулась бы, вцепилась зубами в горло, и пусть потом отдирают! Пусть даже она отравится ядовитой кровью… убила бы тварь!
За покушение на своего ребенка — просто убила бы.
Единственное святое, что было у Джинджер, — ее близкие люди. За них она бы предала, солгала, украла, убила и не чувствовала бы за собой вины. Это же ее родные и близкие. Пока — мать и Аликс. Если Эдвард все же разрешит, то и он тоже. Может, и дети когда-нибудь будут, чего уж там…
Эдвард коснулся плеча девушки, отвлекая ее внимание от мрачных мыслей.
— Думаю, основной концерт начнется около полудня. Сможешь проснуться и спуститься?
— Ты меня уж во все-то соней не считай! — возмутилась Джин. — А что будет?
— А вот увидишь…
