Но не зря тьера раздели догола и не зря привязали так, чтобы он даже головой не дергал. Волосы – и те срезали.
– Меня будут искать!
– Поищут, не найдут, успокоятся, – припечатал Массимо.
– Я… – Тьер Синор замолк. А потом уже более осторожно спросил: – Сколько вы хотите за мою жизнь?
– Жизнь за жизнь, – на этот раз плечами пожал Далан. – Нам нужен магистр, а вот ты – не нужен.
Тьер Синор явственно выдохнул.
– Магистр Шеллен? Вы из Ордена?
– А вот это тебя не касается.
Синор ощутимо расслабился. Это было опасно, но не так…
– Братья! Да зачем же так? Вы же просто могли сказать… прийти…
Ответом был насмешливый хмык. Тьер Синор понял намек и ринулся вперед со всем пылом трусливой души.
– Да я же… Я сам ненавижу Даверта! Этот негодяй, мерзавец, от которого стонет весь Тавальен, который ворует все, что плохо лежит…
– А что хорошо лежит – двигает и тоже ворует? – не сдержался Далан. Тьер Синор изумленно замолк, и слово вставил уже Луис:
– Меня не интересует, что ты думаешь о Даверте. Как нам вытащить магистра из Ламертины?
– Не знаю.
– А если подумать?
Тьер Синор как мог помотал головой.
– Братья, его выпустят только по требованию Преотца.
– Неужели такой умный человек, как вы, не знает, как пишутся эти распоряжения? – вкрадчиво спросил Луис.
– Ну… кое-что я помню.
– Что же?
Задачу весьма облегчало то, что Эттан Даверт тоже поделился сведениями. Оставалось трясти все с Синора, сверяя с уже известным. И пусть только попробует соврать, гнида! Каленые прутья по нему плачут! И иголки с клещами!
* * *В то время как Луис вытряхивал истину из тьера Синора, Алаис тоже скучать не пришлось. В скромный домик Преотца явился рыцарь Ордена Стэн Иртал в облике нищего. Под окном он скулил недолго, но так выразительно, что из соседнего дома в него кинули гнилой морковкой. Рыцарь посчитал это признанием своего таланта, а потом его позвали к задней двери дома Давертов, и Лизетта вынесла ему сыр и хлеб.
– На, горемыка. Пожуй.
– Благодарствую, добрая госпожа… – и уже тише, шепотом: – Мне надо поговорить с вами.
– Со мной – или с нами? – Лизетта оглядывалась по сторонам. – Да ты кушай, кушай, бедолага. Жизнь – тяжелая штука…
– И то верно. Где я только не бродяжил… Вам-то по хозяйству ничем помочь не нужно? Дров наколоть, воды принести? Лучше с обеими.
– Да есть кому. Где и когда?
– Или еще какая работа нужна? Вы скажите, все сделаю… Завтра будьте к полудню на Круглой площади.
– Нечего тут делать. Иди отсюда, пока меня хозяева не заругали!
Стэн сгорбился и пошел. Теперь оставалось ждать. Поручение Лароша он выполнил и искренне надеялся, что их не предадут. Что на этих людей, кто бы они ни были, можно рассчитывать.
На сына Преотца?
Даже думать такое страшно. Но и выбора нет.
* * *Мужчин Алаис встретила, словно они пришли с войны. Бросилась на шею Луису, крепко поцеловала в нос, потом так же поступила с Массимо и Даланом.
– Как вы?
– Да все в порядке. – Далан, почувствовав себя старшим, тоже ответил на поцелуй и в свою очередь звонко чмокнул Алаис в кончик носа. – Взяли, расспросили, пока оставили, чтобы дозрел.
– Про…
– Пока про Шеллена. Шансы есть. – Луис был чем-то недоволен. – Доступ к печати у меня есть, кодовые слова мы знаем, магистра нам выдадут. Или хотя бы пропустят в Ламертину нас. Но нужны люди…
– Людей найдем. – Алаис усмехнулась своим мыслям. – Но уходить придется всем вместе, и с большим шумом.
– Ты в любом случае отправишься из города первой, с ребенком и Лиз, чтобы ничего не случилось, – отрезал Луис.
Алаис пожала плечами, и не думая спорить. Это не дамские романы, в которых героиня обязана лезть во все дырки, а герой потом спасает ее, рискуя и своей шкурой, и всеми окружающими. Это жизнь, и стоит признаться честно, боец из нее никакой. Пинок в причинное место и быстрый бег – это потолок возможного для Алаис Карнавон. Край – оглушить кого. А уж убивать…
Страшно.
На такое Алаис была способна только ради спасения своей жизни или жизни сына. Но самой лезть под стрелы и мечи?
К Ириону!
– Хорошо. Так вы расскажете?..
– Конечно. Сейчас отмоемся и все расскажем.
* * *Как оказалось, хитрый Эттан Даверт придумал и еще один способ проверить человека. Письмо особым образом складывалось, запечатывалось личной Преотцовской печатью и обязательно подписывалось Преотцом два раза. В начале письма и в конце. А если не подписано, то все. Распоряжение надо притормозить, а негодяев хватать, благо сами в тюрьму пришли!
Не соврал ли тьер Синор?
Пытался. Но когда с него начали драть шкуру полосочками, в буквальном смысле слова, понял, что правду говорить легче и приятнее. И раскололся. Боль он терпеть не мог совсем.
Так что в Ламертину можно идти хоть завтра-послезавтра, но один Луис туда не отправится.
Тимары?
Вот тут было глухо. Тьер Синор ничего не знал об Осьминогах. Его просто наполовину купили, наполовину шантажировали. Был грешок у советника, воровал не по чину, а такой грешок в среде жрецов не слишком одобрялся.
Вот тьера Синора и поймали на сребролюбии и предложили золота. Много золота, очень много золота… и надо-то было раз в десять дней заглянуть в домик на окраине и побеседовать с приятными людьми. О чем?
Темы разговора всегда выбирали они, а тьер Синор выходил из домика богаче на пятьдесят монет золотом.
Алаис уважительно присвистнула.
– Это сколько же они золота тратят?
Луис развел руками.
– Очень много. А откуда оно – я даже предположить не рискну.
Алаис тоже не рисковала. Хотя…
– Луис, пожалуйста! Покопайся в архивах! Чует мое сердце, что-то в этой истории с покрасневшим Морем и первым Преотцом неладно…
Сердце Луиса этого не чувствовало, оно то замирало, то пускалось вскачь, и все из-за этой красивой женщины, которая стояла рядом, сжимала руки, и интересовали ее только исторические загадки. Да уж, бывает так!
Сколько женщин мечтали о нем, но были неинтересны, безразличны, а тут…
Неужели ты попался, Даверт?
Ах, глупое сердце, ты-то должно понимать, что нельзя! Любая другая женщина, но не эта!
Запрет!
Закон…
Что сердцу до законов и запретов?
Глава 10
Что известно о первом Преотце?
Что звали его Эртало Дион. Что был он внуком последнего Короля, что основал Храм Ардена, что стал первым Преотцом…
Это знают все. А что из этого является правдой?
Луис понимал, что никогда не видать бы ему ни архивов, ни правды, не будь он сыном Преотца, и готов был благодарить небо за свое везение. А еще за то, что отцу сейчас не до сына. У Преотца пока есть дела поважнее – разобраться с орденцами, всех допросить, всех ощипать, кого отпустить, а кого казнить – и тут Луис не помощник. И может спокойно заниматься своими делами. Луис не обольщался: как только Эттан чуть освободится, он не то что вспомнит о сыне – у Луиса минутки свободной не
