Если бы Джеб сам некогда не владел магией и не полюбил Страну Чудес как часть себя, он бы, возможно, помог нашему старшему сыну прихлопнуть огромного махаона пластмассовыми нунчаками. Тем более что Морфей обещал не соваться в мир людей. Но вместо этого Джеб спас бабочку от Дэвида и осторожно выпустил ее в нашей комнате. Там Морфей ждал, пока я не вернулась из магазина и не занялась своими королевскими обязанностями.
– О, чертеж папиной рампы для шариков! – восклицает Дэвид, прервав мои воспоминания.
Он показывает снимок мне и младшему брату.
– Джек, глянь сюда. Ими в гараже все стены обклеены, как обоями. Странно, что я никогда не видел этой штуки…
Джексон берет меня за руку и пытается увести с собой, но я стискиваю его пальцы в ответ и подхожу к Джебу. Мне не нужно смотреть на фотографию. Я это всё пережила.
Это случилось через два года после нашего возвращения из Страны Чудес. Джеб прибирался у себя на чердаке, пока его мама была на работе, а я в колледже. Там он наткнулся на чемодан. Внутри лежали схемы, которые он рисовал, когда они с папой строили рампы для шариков. Джеб придумал несколько новых штуковин, в надежде когда-нибудь смастерить с отцом и их. Но потом тот погиб в аварии. Джеб не знал, что отец все эти годы хранил его рисунки. Он думал, «старик» давно их выбросил.
Все рампы были такими затейливыми, что Джебу даже ничего не пришлось выдумывать, только следовать чертежам. Для этого не требовалось художественного вдохновения. Прежде чем я вернулась в тот день домой из колледжа, он оклеил стены моего гаража сотнями рисунков. Когда я загнала «Гоблина» в гараж, меня окружило будущее. Я никогда не видела своего жениха таким довольным: он нашел способ не бросать творчество, и в этом Джебу помог его отец.
Подойдя к кровати, я касаюсь лица Джеба. Он удерживает мою руку, чтобы поцеловать ее.
– Баба! Деда говорит с насекомыми! – кричит Алисия.
Я смеюсь – хотя это горький смех. Малышка опасно балансирует на матрасе (Джеб поддерживает ее) и скачет. Я подхватываю девочку и утыкаюсь лицом в сладко пахнущие волосы.
– О, – удивленно говорит Викториана, стоя возле тумбочки. – А это моя любимая фотка.
Она радостно улыбается, но губы у нее дрожат.
Один взгляд на снимок в руках у дочери – и я вновь переношусь в день свадьбы и стою рядом с женихом, под шпалерой, увитой белыми розами. Все женщины – даже девочка-цветочница – носят крылья, которые светятся благодаря оптоволокну и батарейкам. Только у меня и у мамы крылья были настоящие, стратегически обмотанные тканью у основания, чтобы никто не заметил, что они растут прямо из тела. Я щеголяла в сияющей короне, а мужчины, вплоть до самых маленьких гостей, – в кольчугах.
Джеб устроил мне сказочную свадьбу на пляже, с рыцарями и феями, и все мы блестели и сверкали в розово-лиловых лучах заката. Когда мы произнесли клятвы и Джеб поцеловал меня, с неба слетел маленький синий шарик, приземлился ему на голову и лопнул, как мыльный пузырь. Те, кто стоял вокруг, решили, что это какая-то атмосферная аномалия, вызванная влажностью воздуха и тусклым освещением. Но все признали, что свадьба получилась поистине волшебная.
Они и не подозревали, насколько были правы. Человек, который отказался от способности мечтать, в ту ночь видел волшебные сны. Это был неожиданный подарок от подземца, который некогда соперничал с ним не на жизнь, а на смерть.
Глаза Джеба скользят по мне, совсем как в тот вечер, когда мы впервые оказались вместе как муж и жена, полные любви, доверия, надежды и страсти.
Глядя то на него, то на меня, Дэвид откашливается и собирает фотографии, которые Скотти разбросал по тумбочке.
– Вы знаете… я все-таки хочу перекусить. Кто со мной?
Джексон аккуратно огибает компанию, крепко держа свой планшет, и придвигает ко мне кресло:
– Сядь, мама. Побудь здесь.
Я грустно улыбаюсь ему, и он помогает мне поудобнее устроиться рядом с Джебом.
Викториана шмыгает носом и закрывает коробку с фотографиями. Она наклоняется, чтобы поцеловать отца в лоб.
– Мы скоро придем, папа.
Он сжимает руку дочери и касается ее губами.
– Хорошо, ангел мой.
Джексон и Дэвид обнимают его и забирают малышей.
– Подождите, ребятки, – голос Джеба настигает их на пороге. – Вы ведь знаете, что я горжусь вами? И что мы с мамой радуемся, глядя на вас?
В его глазах блестят непролитые слезы.
Они кивают.
– Вот и славно. Я люблю вас.
– И мы тебя любим, папа, – хором отвечают они дрожащими голосами.
Дверь закрывается. Единственные звуки – тиканье часов и дождь.
Джеб притягивает меня к себе и долго держит в объятиях. Мы тихонько плачем вместе.
Прийти в себя трудно, но, кое-как успокоившись, Джеб что-то достает из-под подушки и отдает мне. Это белая роза, помятая и слегка привядшая, но всё еще необыкновенно красивая.
Взяв цветок дрожащей рукой, я подношу его к носу.
– Откуда? Как?..
– У меня еще остались козыри в рукаве, спортсменка.
Я пытаюсь улыбнуться, но вместо этого всхлипываю.
Джеб гладит мою щеку.
– Ш-ш. Ты принесла мое желание?
Я достаю его из кармана, сдерживая слезы.
Джеб кладет руку поверх моей.
– Ну же. Я так долго ждал. Это и есть самый подходящий момент. Никто не обязан страдать, пока я болею.
– И меньше всего – ты, – шепчу я на грани слез. – Но ты мог бы использовать желание, чтобы поправиться и пожить еще немножко. По крайней мере, дождаться, когда Алисия пойдет в садик. Магия может творить чудеса…
Пальцем он обводит незримые линии вокруг моих глаз, где прячутся, притаившись, волшебные узоры.
– Ты – единственное чудо, которое мне нужно. Ты всегда в какой-то степени винила себя за то, что я потерял свою музу. Но неужели ты не понимаешь? Я никогда ничего не терял. Ты и есть моя муза. Даже когда я перестал рисовать, ты не покинула меня. Ты была со мной, вдохновляя меня стать таким, каким я хотел. Благодаря тебе я оставляю в мире большое наследство. Дружная и счастливая семья, которая сохранит наши воспоминания и традиции. Это и есть вечная жизнь, Эл. Никакой человек не вправе требовать большего.
По моему лицу текут горячие слезы. Больно дышать. Если бы я не знала, что это невозможно, то сказала бы, что мое сердце разрывается.
– Что касается Алисии и Скотти, то мы оба знаем: чем старше они станут, тем тяжелее им будет. Мы ведь знали, что однажды это случится. Один из нас уйдет туда, куда
