Ишрак замерла.
– А теперь я иду исповедоваться и молиться, – подытожил Иоганн. – Да благословит вас Бог.
И он молча направился к дверям храма, а брат Пьетро и Лука посторонились, пропуская его в церковь. Священник отец Бенито зашел внутрь, дабы преклонить колени вместе с юным пророком.
Отец Бенито открыл крестную перегородку и завел Иоганна внутрь, к самым ступеням алтаря, куда было дозволено входить только призванным Богом. Оба опустились на колени – местный священник и паренек, которого отец Бенито счел святым.
* * *После проповеди девушки заглянули в малый обеденный зал. Лука беседовал с братом Пьетро.
– Мы твердо решили, – сообщила ему Изольда. – Ишрак убеждена так же, как и я. Пророк Иоганн говорил и с ней. Мы не поедем ни в Хорватию, ни в Венгрию.
Лука и бровью не повел.
– Вы отправитесь в Иерусалим? Вы уверены? Вы хотите идти вместе с паломниками? – Он посмотрел на Ишрак. – Ты тоже присоединишься к христианскому Крестовому походу?
– Я должна, – почти сердито заявила она. – Я убеждена. Сперва я считала, что это какой-то фокус. Я предположила, что он расспрашивает людей, придумывая, что говорить, а потом подхватывает сплетню и превращает ее в правдоподобное предсказание, которое звучит как откровение. Я часто видела гадальщиков, хиромантов и всевозможных шарлатанов – они именно так и обрабатывали толпу. Обмануть зевак совсем несложно – ты просто говоришь что-нибудь наугад, а когда попадаешь в точку и кто-то вскрикивает, то понимаешь, что нащупал нить и продолжаешь болтать дальше. Но на площади творилось нечто невероятное. И теперь я верю Иоганну. Он прозорливый. Иоганну известно очень многое, если не все. Он сказал Изольде – а сегодня и мне – такие вещи, которых в Пикколо точно не знает никто. Он заглянул мне в душу и окрылил меня надеждой. Даже я сама никогда не осмеливалась говорить с собой настолько откровенно. Это не может быть удачной догадкой. Иоганн… он видит истину.
Девушка опустила голову, чтобы не встречаться с вопрошающим взглядом Луки, и откашлялась.
– Он упомянул о моей матери, – еле слышно добавила Ишрак. – Она умерла, не назвав мне имени моего отца. Она покинула этот мир со словами об Акре – ее доме, моей родине. Я верю Иоганну, – повторила она.
– Мы с братом Пьетро полагаем, что Иоганн обладает истинным провидением, – подтвердил Лука. – Мы уже отправили доклад в Рим и ждем ответа. И я спросил, можно ли нам тоже отправиться с Иоганном.
– Правда? – выдохнула Изольда.
– Он и ко мне обращался, – напомнил ей Лука. – Он говорил о моем отце, о том, как его похитили оттоманские работорговцы. Этим я поделился лишь с тобой и Фрейзе, однако Фрейзе один раз проговорился про моего отца брату Пьетро… А в Пикколо о нас знают лишь то, что мы едем вместе как паломники по заданию Его Святейшества. Вряд ли на кухне постоялого двора о нас стали сильно сплетничать… Значит, у Иоганна есть иной – Божественный способ – узнавать про нас и про нашу судьбу. Я вынужден заключить, что его и впрямь ведет Господь.
– И никаких вопросов? – с легкой улыбкой поинтересовалась Ишрак. – Мне казалось, что у тебя всегда есть сотни вопросов, Лука! Ты любознательный юноша, который всегда хочет докопаться до самой сути!
– У меня их множество, – с тихим смехом парировал Лука. – Но на основе того, что я видел, я пока верю Иоганну. Я всецело принимаю его самого – и его проповеди.
– И я! – подхватил брат Пьетро. – Ответ из Рима должен прийти послезавтра. Думаю, нам прикажут присоединиться к Крестовому походу детей и помогать им в пути.
Ишрак просияла.
– Иоганн сказал, что мне надо отправляться в Иерусалим! – воскликнула она. – Я никогда не считала Святую землю родным домом. Меня приучили называть домом Лукретили. Но все резко изменилось.
– Но ты сама не изменишься? – робко спросила у нее Изольда. – Ты будешь со мной прежней? Даже если найдешь в Акре семью?
– Конечно! – пообещала Ишрак. – Но оказаться на родине матери и услышать ее язык! Ощутить жар солнца, о котором она мне рассказывала! Увидеть вокруг людей с таким же цветом кожи, как и у меня, одетых, как я… знать, что где-то рядом находится моя семья, родственники моей мамы! Может, и мой отец на Святой земле!
– Он обращался к тебе, как к христианке, которая узрит Судный день вместе с остальными паломниками, – отметил брат Пьетро.
– Моя мама сказала бы, что мы все – народ Священного Писания, – отозвалась она. – Мы поклоняемся Единому Господу – иудеи, христиане и мусульмане. Только пророки у нас разные, брат Пьетро.
– В таком случае, твоя мать совершила бы серьезную ошибку, – мягко возразил брат Пьетро. – А то, что ты говоришь, – ересь, Ишрак.
Она улыбнулась:
– Моя мама выросла в Акре, в стране, где Иисуса почитают как пророка, но уверены, что он – не Сын Божий. И мы были в Гранаде – в краю христиан, иудеев и мусульман. Я видела синагогу, построенную по соседству с церковью, а возле них – возвышалась мечеть. Люди работали, читали и молились, находясь рядом друг с другом. Они называли это «конвенция» – жизнь бок о бок в гармонии, несмотря на верования. Потому что враг – вовсе не другой верующий человек, а – невежество и те люди, которые ни во что не верят и ничем не дорожат. Пора бы тебе было давно все это усвоить, брат Пьетро.
* * *Минуло три дня после отправки послания в Рим.
Вечером Фрейзе вышел прогуляться. Очутившись возле церкви Пикколо, он заметил своего верного коня Руфино – тот как раз спускался по склону холма неподалеку от городских ворот. Фрейзе окликнул его. Услышав голос хозяина, конь вскинул голову, навострил уши и поскакал прямо к нему.
Фрейзе взял Руфино под уздцы и повел по крутой улочке к постоялому двору.
Добравшись до конюшни, Фрейзе помог усталому мальчишке спешиться, забрал у него запечатанное письмо и спрятал под куртку.
– Ты молодец, – похвалил он паренька. – И ты ничего не упустил. Мы молились, раздавали обещания и строили планы, надеясь на лучшее. Кстати, маленькие паломники до сих пор находятся в Пикколо, и если мама тебе разрешит (а я на ее месте – накрепко бы тебе запретил), ты можешь к ним присоединиться. Но сначала поешь, приятель. Ты постарался на славу.
Отпустив мальчишку, Фрейзе повернулся к коню.
– А теперь займемся тобой, дружище, – ласково сказал
