Кель не дыша поднял лук, приладил стрелу и попытался обуздать раскатившееся по венам волнение. Затем плавно выдохнул и спустил натянутую тетиву. Стрела со свистом рассекла воздух, пронзила мягкую шерсть и глубоко вошла в грудь лани. Та пошатнулась, дернула головой и тихо завалилась набок. Кель бросился с холма, скользя по камням, огибая кусты и ни на миг не сводя глаз с поверженного животного.
Крови было немного, но глаза зверя уже остекленели. В смерти он остался точно таким же, как при жизни.
Просто лань.
Кель чертыхнулся, сожалея, что убил ее, и злясь, что ошибется так еще не раз. Теперь ему предстояло освежевать шкуру. Пускай он не поймал Перевертыша, на кухне обрадуются свежему мясу.
В подлеске хрустнула ветка, и Кель молниеносно обернулся, сжимая в руке нож. Но это оказался всего лишь Джерик. На плече у него висел лук, а в руке поблескивала бутылка, которую он тут же протянул капитану.
– Я у тебя теперь ни за что в жизни выпить не возьму, – мрачно сказал Кель.
– Похвальное решение, – откликнулся Джерик. – Мне же больше достанется.
– Докладывай, лейтенант.
– Все спокойно, капитан.
– К ней не должна подобраться даже мышь, – напомнил Кель в сотый раз.
– Муху собьем на подлете, – заверил его Джерик в сто первый.
– Как она?
Кель впервые вышел за рамки стандартного отчета. Обычно Джерик докладывал о местонахождении и самочувствии королевы без лишних подробностей, из-за чего Кель ощущал одновременно разочарование и благодарность.
Джерик взглянул на него с большим состраданием, чем тот заслуживал.
– Неутомима.
– Многое нужно сделать, – ответил Кель ровно.
– Она несчастна, капитан. Поднимается до зари, работает весь день без перерыва и ложится за полночь. Каждый день спрашивает, как у вас дела, и я отвечаю то же самое. Что вы неутомимы. И несчастны.
– Вот это можно было и не говорить, – буркнул Кель.
– Ладно, – беспечно согласился Джерик. – Буду врать.
– Я не хочу, чтобы она страдала. Джерик кивнул и немедленно сменил тему:
– Готовится большой праздник, капитан. Вы придете? Поговаривают, что вас посвятят в рыцари.
– Герой королевства, – вздохнул Кель, повторяя обещанный ему титул.
– Да. Людям нужно отпраздновать. А вам нужно позволить им выразить благодарность.
– Арен сказал то же самое, – кивнул Кель. – Я обещал, что буду.
– Он хороший король, – мягко заметил Джерик.
– Вот почему ты всегда говоришь то, что я меньше всего хочу слышать? – проворчал Кель, хотя его голосу и недоставало яда.
– Потому что я единственный, у кого хватает смелости, – пожал плечами Джерик. – Вам это на пользу, капитан.
– О да. Твоя прямота оказывает на меня целительное воздействие.
Джерик фыркнул.
– Король немного похож на вас, знаете?
– Заткнись, лейтенант, – буркнул Кель, прекрасно понимая, что Джерик никогда, ни за что не заткнется.
– Все дело в глазах, – задумчиво продолжил тот. – Хотя у него они ярче. И теплее. И мудрее. А может, это из-за рта. Он чаще улыбается.
Хитрая ухмылка Джерика слегка поблекла, когда Кель рванулся вперед и попытался выбить почву у него из-под ног. Лейтенант увернулся и отскочил в сторону. Кель не стал его преследовать и снова склонился над оленем, слишком подавленный для игры в догонялки. Как бы там ни было, присутствие Джерика приносило ему больше утешения, чем он был готов признать.
– Какая красивая. Первая лань в Каарне. Звери понемногу возвращаются. Лес оживает. Это… умиротворяет, – пробормотал Джерик, прислушиваясь к щебету птиц и болтовне белок над головой.
Кель кивнул, хотя на душе у него было неспокойно. Какова вероятность, что Ариэль Фири покоится на дне моря? Или вовсе не покидала Корварских гор? Даже теперь она контролировала его эмоции, время, энергию, не прикладывая к этому никаких усилий.
– Не потрошите здесь тушу, – предложил Джерик, указывая на лань. – Йетте наверняка понадобится кровь. Добавит ее в свое варево и превратит обычный суп в нектар богов.
– Тогда помоги мне ее дотащить, – ответил Кель.
Они взвалили оленя на плечи и зашагали к замку в уютном молчании, поровну разделив вес и тепло животного.
– Если леди Фири следовала за вами с Яндарианской равнины до гор в Корвине, сейчас она наверняка здесь, – сказал Джерик, когда они уже подходили к западным воротам.
Новый дозорный заметил их приближение и после приветствия попросил назваться, как его и обучили.
– Ты точно не Одаренный, лейтенант? – пробормотал Кель, пока перед ними медленно поднималась решетка. – Ты с пугающей частотой читаешь мои мысли.
– Нет, капитан, – откликнулся тот со вздохом. – Я не Одаренный, я просто ваш друг.
Глава 19
Из кухни Келя вызвали на королевский совет, чтобы отчитаться о «ходе формирования армии и подготовки гвардии». Советники Арена чрезвычайно напоминали тех, что ели хлеб Тираса, – самодовольные, любопытные и всегда готовые высказать парочку дельных предложений, которые придавали им важность в собственных глазах, но никак не могли быть претворены в жизнь.
Тем не менее все они относились к Келю с благоговением – за исключением короля, который обращался с ним уважительно, но без особого трепета. Для капитана это было в новинку. Он ответил на вопросы Арена, высказал несколько просьб касательно укрепления замка и убрался так быстро, как мог.
Кель миновал галерею с портретами каарнской знати, стараясь не встречаться взглядом с женщиной по имени Кора или изображением молодой королевы. Затем спустился по парадной лестнице и уже собирался выйти из вестибюля, когда услышал приглушенный голос. Он доносился из-за приоткрытых дверей тронного зала, который находился по левую руку от входа.
Секунду помедлив, Кель двинулся на звук. Тот накатывал на него мягкими волнами, омывая незримой лаской. Саша вновь рассказывала историю, и Кель неожиданно понял, что эта история про него.
– А потом капитан вонзил копье прямо в брюхо архитеутиса, – говорила Саша, драматически подчеркивая каждое слово.
– Гигантский кальмар! – воскликнул детский голосок.
– Да, гигантский кальмар. Получив смертельную рану, он отступил и снова погрузился на дно моря,
