– Сейчас ее охраняет Джерик. У каждого выхода из тронного зала стоит по стражнику, остальные на стенах. Король просит вас прийти, капитан. Вы сегодня почетный гость.
– Скажи, что я скоро буду. И передай всем, что Перевертыш здесь.
– Она же не слишком опасна в человеческом облике, правда, капитан? – спросил Айзек, хотя в его голосе не слышалось особой уверенности.
– Будем надеяться. Но ее наглость меня тревожит.
– Откуда она появилась? Где взяла одежду… и украшения?
– Есть у меня одна догадка, – мрачно ответил Кель. – Ступай, Айзек. Нельзя терять времени.
Кель взбежал по лестнице с большей поспешностью, чем позволяли приличия. Ему не хотелось привлекать внимания, но на чинный шаг он сейчас был не способен. Промчавшись по длинному коридору, он свернул в крыло царственной четы: покои короля располагались слева, королевы – справа. Кель больше не спал под Сангиной дверью, но знал каждый сантиметр ее комнаты, каждый предмет в ней, все привычки и маленькие ритуалы королевы. Саша была чистоплотной, любила простоту и не особенно пеклась о внешности. Но по тому, как выглядела сейчас ее опочивальня, о хозяйке можно было подумать совсем другое.
Перевертыш проникла в замок по воздуху. Верхнее окошко было разбито, у раскрытой шкатулки с драгоценностями валялось короткое смоляное перо. Кель легко мог вообразить, как Ариэль Фири влетела в комнату в облике вороны и некоторое время разглядывала блестящие вещицы, прежде чем превратиться в человека.
Большую железную ванну не опорожнили после купания, и на светлом мраморе рядом с ней виднелись отпечатки грязных ног. Леди Фири вымылась в воде, оставшейся после королевы, и из вредности перевернула все баночки с солями и маслами. Из-за этого в комнате царил такой густой дух, что Кель закашлялся и едва не бросился вон.
Сангины платья были сорваны с крючков и разбросаны по полу. От некоторых остались лишь обрывки, словно леди Фири превратилась в какого-то зверя и растерзала их ради забавы. Саша была выше и стройнее, и ее платья наверняка сидели на Ариэль Фири не очень хорошо, но та все же нашла подходящее, втиснулась в него, заплела волосы и украсила себя ворованными драгоценностями. После чего прокралась во двор и присоединилась к торжеству каарнцев, которые долгие недели привечали гостей со всех уголков королевства. Никто ее не остановил. Никто не поднял тревогу, пока она беспрепятственно не выскользнула из замка.
* * *Для самых почетных гостей в пиршественном зале накрыли длинный прямоугольный стол. Советники и их жены, Падриг, Лортимер, а также несколько особо уважаемых горожан получили личные приглашения от короля и королевы. Кель, как герой вечера, сидел рядом с Ареном – ел, не чувствуя вкуса еды, и цедил из кубка, который никак не мог осушить.
Ночь обещала быть долгой. Встревоженные гвардейцы бродили вдоль стен, вытягивая шеи и приглядываясь к любой игре света и тени. Вино текло рекой, каарнцы становились все веселее, и король начал потчевать гостей историями давно минувших лет, хотя Саша, явно превосходившая его в мастерстве рассказчика, сидела с деревянной спиной и сомкнутыми губами.
Когда она внезапно встала, глядя в пустоту и крепко сжимая край стола, король едва не поперхнулся. Все глаза обратились к королеве.
– Сирша? – окликнул ее Арен и протянул руку, чтобы успокоить.
Но Саша смотрела сквозь него, даже не пытаясь объяснить свое поведение или поправить съехавшую набок корону. Кель медленно поднялся ей навстречу.
– Они услышали стук наших сердец, – пробормотала она. – Шум крови в венах.
– Кто, ваше величество? – спросил Падриг, сидевший по левую руку от королевы.
– Костей не было, – продолжила она пустым голосом.
– Не здесь, Сирша, – вполголоса сказал король, заметив, что они уже начали привлекать внимание. – Мы можем обсудить все наедине.
– Костей вольгар не было. Не в Каарне, – прошептала Саша. Сейчас она видела только картины, которые разворачивались у нее в сознании.
Сидевшие рядом гости услышали ее слова, и по столу, словно огонь от пожара, пробежал тревожный шепот.
– Королева видит вольгар!
– Королева видит будущее и говорит, что вольгары вернутся!
– Надо снова спрятаться!
– Надо бежать из Каарна!
Паника нарастала, люди начали переговариваться, пытаясь найти утешение друг у друга.
– Королева устала, – прогремел король, поднимаясь со своего места. Только тогда в зале воцарилась относительная тишина. – Мы все устали, опечалены и до сих пор боимся. Слова королевы – не видения будущего, а воспоминания об ужасном прошлом. Сядьте. Поешьте. Повеселитесь. В кои-то веки у нас есть повод для праздника. Обещаю, сегодня ночью Каарну ничего не грозит.
Люди с готовностью закивали, некоторые даже рассмеялись над собственным страхом. Но слова Арена убедили не всех. Кель не вернулся на свое место, а отошел к стене и встал точно за креслом королевы. Она больше ничего не сказала – лишь опустила глаза, окончательно затерявшись в мыслях, – и шепот постепенно стих. Увы, атмосфера в зале изменилась бесповоротно, и вскоре гости заспешили по домам, отговариваясь поздним часом, головной болью и усталостью.
Король тоже утратил доброе расположение духа и теперь неподвижно сидел рядом с оцепеневшей королевой. Пока гости расходились, он провожал их взмахом ладони и кивком головы. Наконец в зале остались только он, Саша, Падриг, Кель и гвардейцы, бдительно замершие у выходов.
– Что вы видели, ваше величество? – тихо спросил Кель.
Арен снял корону и с гулким стуком опустил ее на стол перед собой. Саша вздрогнула, но все же ответила.
– Крылья. Когти. Восточные холмы. Бьющиеся сердца, – перечислила она ровным, даже отстраненным голосом, хотя в черных глазах плескался ужас.
– Что это может значить? – продолжил Кель.
– Вольгары вернутся в Каарн. Мы – еда. Они учуяли нашу кровь.
– Этим видениям должно быть другое объяснение! – возмутился Падриг. – Нельзя так сразу предполагать худшее!
– Падриг, не глупи, – устало возразил король. – Есть разница между оптимизмом и слепотой.
– Я больше не уеду из Каарна, – замотал головой старик. – Ни за что!
– И мы не сможем спрятаться, – добавил король. – Если я переплетусь еще раз, то уже не верну человеческий облик.
– Прядение и не должно быть постоянным, – ответила Саша. – Одно дело –
