– Так, спокойно… – сказал я. И сам поразился тому, как плохо и по-мальчишески прозвучал мой голос.
Спокойным ничего делаться не спешило. Сержант поудобнее перехватил свою палку и отступил на пару шагов, слуга сворачивался клубочком в позу эмбриона, поскуливая, отроки совсем тренировку забросили и сбились в кучу.
Мутный взгляд сержанта коснулся меня, обежал с ног до головы.
– Ик! – сказал сержант.
– Иииууу… – На одной ноте выл слуга, процарапывая деревянными подошвами ботинок дорожку в пыли.
– Ваше высочество… – раздался из-за моей спины голос Иштвана.
– Молчать! Ты, – ткнул я рукой в сержанта. – Зачем ударил слугу?
– Не бил, – промычал пьяный сержант.
– Ваше высочество.
– Что?
– Обращаясь ко мне, тут все добавляют «ваше высочество». Древний красивый обычай, понял?
– Не бил я его, ваше высочество! – сказал сержант. Только теперь я заметил, что пьян он гораздо больше, чем кажется. Как из прокисшей винной бочки разило. Плохой и дешевый алкоголь, смешавшись с запахом пота, разве что мух на лету не сбивал. – Разве ж это удар? Это так, немного…
– Вижу, что немного, – хмыкнул я. – Как тебя зовут? И что ты тут делаешь?
– Меня зовут Седдик Гор, ба… – Сержант попытался поклониться, вышло какое-то шатание.
– Стоп, стоп, разрешаю не кланяться! Грохнешься еще снова.
– Ваше высочество! – задушенно зашипел Иштван.
– Завтра поклонится два раза. За сегодня и за завтра. Итак?
– Я Седдик Гор, барон Кривой речки, ваше высочество. Децимал королевской гвардии. Тренирую новобранцев.
– Хорошо же ты их тренируешь… – Я поглядел на новобранцев. – Сам еле на ногах держишься.
– Да, ваше высочество.
– Тренируй дальше. Мастер Клоту, осмотрите слугу. Что там с ним…
Вперед выскользнул доктор. Выхватил у слуги свой ящик и принялся колдовать над пострадавшим.
Сержант все так же стоял на месте.
– Ну, что застыл-то? – Я внезапно ощутил интерес. Завтра же… То есть когда проснусь… Милена и Светлан мне поединок обещали. Посмотреть бы на то, как тут тренируются, а? Может, и самому чему поучиться.
– Да, ваше высочество. Отроки, продолжать!
Отроки нехотя разбились на пары, как и были, и принялись мутузить друг друга палками.
Сержант чуть встряхнулся, пришел в себя. И хотя от него по-прежнему несло перегаром, но дело он свое знал. Отроки мутузили, сержант поправлял их, а при неправильных движениях сам выдавал провинившемуся по первое число.
– Четче удар! – Сержант метался между тремя парами, сражаясь с алкоголем. – Вот ты, блокируй мой… – Меч без резкого замаха опустился на плечо взвывшего отрока. – Ну, понял? Будешь так медленно защиту ставить, сам без рук останешься! Еще раз! Пока не получится!
Мне поставили походное складное кресло, которое я проигнорировал, смотрел на тренировку. Было очень интересно.
Удар начинается с ног, проходит по бедрам в живот и спину, а уже только оттуда в руки, рушится полным усилием всех мышц тела. Шаг ногой вперед, с резким выдохом – удар! Отступление, меч вверх, блок! Потом по шее от сержанта, потому что что-то неправильно, и снова те же движения.
Отроки двигались хорошо, гораздо лучше, чем Вербицкий, когда он приволок тренировочный меч в спортзал и пытался что-то показать. Серега-большой тогда легко уклонялся от клинка и выдавал Вербицкому леща за лещом, поучительно подсказывая, что меч та же палка, и ничего не зависит от оружия, а все зависит от человека.
Потихоньку стали появляться новые действующие лица.
Сначала какие-то аристократы из дворцовых обитателей запестрели на стенах. Потом появились группки солдат, такие же бородачи, что меня охраняли, только без шлемов и кольчуг. Группировались поодаль, на нас поглядывали.
Последним подтянулся большой и здоровый дядька, важномордый, со свитой из охраны и лакеев.
– Генерал Ипоку, граф Септский, – склонился к моему уху Иштван. – Командующий королевской гвардией.
Генерал зыркнул на меня нехорошо. Потом так же нехорошо поглядел на извивающихся в попытках нанести правильные удары отроков. Потом снова на меня. Нахмурился. И решительно зашагал к нам.
Солдат как ветром сдуло. Отроки снова бросили тренировку и сбились в кучу.
Иштван что-то такое прошипел, похожее на ругательство.
Я не обратил внимания, остался стоять как стоял.
За три шага до меня генерал остановился и отрывисто поклонился.
– Ваше высочество!
– Мой генерал! – Чуть склонил голову я. Чем-то напомнило мне это Латинскую Америку. «Пабло!» – «Да, мой генерал!» Это откуда же у меня во сне такой кривой образ-то?
Генерал поперхнулся и воткнул в меня злобный взгляд.
Граф Септский, генерал Ипоку, был высок, широк и толст. И носил он панцирь, золотой, украшенный тонкой гравировкой, изготовленный не иначе как по специальному заказу. А на голове его красовался роскошный золотой шлем, с нащечниками, украшенный высокими перьями. Нащечники генералу явно были необходимы, жирные щеки так и норовили выскользнуть за металл, тонкие губы кривились, а поросячьи глазки важно глядели на мир.
Все вместе, и поворот фигуры, и толстые пальцы на рукоятке полуторного меча на поясе, и пижонский шлем, и все остальное только подчеркивало важность и даже брезгливость генеральской морды.
– Что вы делаете в казармах гвардии?
Я несколько опешил, надо сказать. Вдруг вспомнилось, что я всего лишь наследный принц, а командует-то кто-то другой, явно другой. И как бы генерал имел не больший статус, чем всякие там принцы…
– Сижу, – ответил я.
– Это и так видно! – рыкнул генерал на полтона громче. – Вы мешаете воинской тренировке, ваше высочество! Ступайте во дворец, а не то прикажу выставить вас отсюда силой!
– А посмеешь ли? – спросил я. В груди с неизжитым хмелем из того, не сонного мира вдруг закипела ярость.
Ярость полыхнула и в глазах важномордого генерала.
– Ее величество оставила про вас довольно ясные предупреждения, ваше высочество. В том числе и о количестве розог, кои следует вам выдавать при вашем плохом поведении. Эй, охрана, олухи, побери вас Порождения! Еще раз увижу тут эту соплю, сами на кровавые сопли изойдете.
