– Увидимся в классе, – отвечаю я, неуклюже пытаясь застегнуть на сумке молнию. Я так отчаянно спешу, что ноги меня не слушаются. В итоге делаю только один корявый шаг на полусогнутых, и тут же врезаюсь во что-то твердое. Выпрямляюсь и на уровне глаз вижу широкую грудь во фланелевой рубашке.
Я чувствую, как моего лица касаются сильные руки и приподнимают подбородок. Мой взгляд устремляется вверх, мимо четко очерченных скул, пухлых губ, носа с горбинкой. Останавливается на проницательных зеленых глазах, в которых мечутся искры.
Уэс прижимает свои губы к моим. Я отвечаю на поцелуй и закрываю глаза.
Прижимаюсь к нему бедрами, колени подкашиваются. Обнимаю Уэса, притягиваю его еще ближе. Он тяжело дышит, не отрываясь от моих губ. Потом разжимает руки, отпуская лицо. Проводит ладонью по моим волосам и прижимает меня к себе сильнее. Другой рукой обвивает талию. Я наслаждаюсь им, а он – мной. Моя спина выгибается, с губ слетает еле слышный стон. Неприлично. Конечно, всего лишь намек, но… Надеюсь, что слышал только Уэс. Ему и предназначалось…
Если бы у меня осталась хоть толика здравого смысла, способность думать в этот момент о ком-то кроме себя, я бы заметила широченную ухмылку Тессы, которая едва сдерживает смех. Я бы побеспокоилась о том, чтобы Джейми не увидел нас, не промазал по мячу и его сердце не разбилось бы вдребезги. Задумалась бы, какое позорище устроили мы с Уэсом и что нам не помешало бы соблюсти хоть капельку приличия. Но случай был не тот. В этот момент существовали только Уэс и я. А еще – наш дурманящий первый поцелуй…
Кажется, что пролетели дни, недели, месяцы, годы… Мы отодвигаемся. Смотрим лишь друг на друга: никаких смущенных взглядов в сторону. Глаза в глаза. Губы. И снова глаза. Он прерывисто дышит. Я задыхаюсь, краснею… Плевать! Уэс протягивает руку – она такая твердая, знакомая – и ведет меня в здание, не отводя глаз. Удивительно, как никто из нас не впечатался в стену и не споткнулся о мусорный бак. Мы скользим, плывем, летим как одно целое. Собственно, так и есть. Мы с Уэсом Ноланом – целое. Мы предназначены друг другу судьбой…
Глава четырнадцатая
– Если бы ты могла попасть в сон любого человека и походить в его теле, кого бы выбрала?
Уэс смотрит на меня сквозь прикрытые глаза, пока его голова покоится на моих коленях. Мы развалились на пустом футбольном поле возле линии ворот. На уроки забили, но мне по барабану. Теплый ветерок, молодая зеленая травка, мой новый парень – просто сказка, и уходить я никуда не хочу. Немного подвигаюсь, чтобы солнце не било ему прямо в глаза.
– Ты про ныне живущих людей или про тех, кто уже умер? – спрашиваю я.
– Любых.
Обдумываю предложение.
– Джордж Вашингтон.
– Джордж Вашингтон? Серьезно?
– А почему бы и нет? – интересуюсь я, а Уэс хмурится.
– Ну да, согласен, первый президент и все такое, но из всех людей в мире ты выбираешь солдата с гнилыми зубами, который всегда говорил только правду?
– Хочу разобраться, действительно ли он ночевал там, где показали в фильме? – улыбаюсь я.
Уэс ворчит, но не может долго прятать ухмылку. Я тянусь и целую его.
– А ты?
– Проще простого, – признается он. – Фрейд. Если у него было так много бредовых теорий о людских мыслях и тайных желаниях, построенных на анализе сновидений, его сны должны быть офигенными.
– Это ты офигенный. – И как только слова вылетают, закрываю ладонями лицо. – Не могу поверить, что сказала это вслух.
Уэс поднимается, сбрасывая мои руки.
– Ты тоже офигенная! – широко улыбается он и заваливает меня на бок.
Визжу, а он начинает щекотать меня так, что молю о пощаде. Когда мы успокаиваемся, смотрю на него. Выражение лица Уэса уже нельзя назвать игривым или ласковым, оно чертовски серьезное. Просыпается желание. Облизываю губы и сглатываю возникший комок в горле. Начинаю забывать, что мы в общественном месте.
И он целует меня. Целует, целует, пока не становится ясно, что будет дальше и что иного выбора, кроме как остановиться, просто нет. Уэс падает рядом со мной на траву, я же, положа ему на плечо голову, вглядываюсь в голубое небо, по которому плывут пенистые облака.
– Знаешь, а ведь это реально, – задумчиво протягивает он. – Не с покойниками, конечно. Зато современники, к которым можно подобраться и подсунуть «Дексид», все – в наших руках. И чем больше таблеток принять, тем лучше мы с ними справимся. Прошлая ночь это доказала.
Он играет с моими волосами.
– Заметила, когда кто-то из нас был внутри Джиджи, Головешки не объявлялись? Может быть, они не могут приближаться, когда мы в чужом теле? Представь, как круто, если это так!
Я чувствую, он напрягся, как во время поцелуя.
– Можно проникнуть в головы спящих, управлять их телами. Стать кем угодно. Попасть куда угодно. Творить что угодно. Сара, мы такие…
– …повернутые, – говорю я, а он одновременно произносит «всесильные».
– Что? Повернутые? – Уэс садится. Я неохотно делаю то же самое. – Скажи, что шутишь.
Он смеется: подобным образом смеются нормальные люди, сталкиваясь с фантазиями сумасшедших. Я отвожу взгляд и начинаю демонстративно изучать какую-то свежепробившуюся былинку.
– Ага, отмороженные, – говорю я. – А то, что натворили прошлой ночью – если мы натворили это на самом деле, – вообще ни в какие ворота…
– «Если» мы натворили это на самом деле? – усмехается он, напрочь пропуская мимо ушей мои слова о нормах морали. – Что значит «если»? Ты вчера сама видела Грейди, а ночью была внутри Джиджи. Не хотелось бы тебя расстраивать, крошка, но у нас суперсила! Можешь все отрицать – это ничего не изменит. Так почему бы не побороться за правое дело?
– Правое дело? – усмехаюсь я. – И когда именно мы за него боролись? Когда вторглись в личное пространство беззащитной девушки или когда я практически сняла с нее скальп?
– Ты забыла вчерашний день? – едко напомнил он. – Фотки? Волосы, которые откромсали от твоей шевелюры, между прочим, когда ты была в отключке?
Он проводит ладонью по моим коротким прядям. Я отстраняюсь.
Надо признать, я специально старалась не думать ни о Джиджи, ни о том, что она позавчера вытворяла, ни о том, насколько я ночью подлила масла в огонь. Утром проснулась с единственным желанием – найти Уэса и поцеловать. Крепко-крепко. Конечно, я знала: нам придется обсудить вчерашнее, это лишь вопрос времени. Но такого крайнего восторга со стороны Уэса по поводу случившегося уж никак не ожидала.
– Нет, я ничего не забыла. А ты правда считаешь, что то, что мы вчера сделали…
Я умолкла, не зная, как закончить мысль. Не верю, что все произошло взаправду, что это было заслужено. Голубое небо столь романтического дня стали затягивать тучи, и
