– Бог мой! Ты и правда разбила ему нос? И он тебя не сдал. То есть пострадала не только я, но и Джейми тоже! – Она хихикает, словно мерзкая Бастинда, и ослабляет хватку. – Тогда ты тоже все свалила на сны. Придумала, что кого-то защищала.
Отворачиваюсь, но Джиджи хватает меня за подбородок, заставляя смотреть ей в глаза. Позади нас Киара и Эмбер с сомнением смотрят друг на друга, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
– Как ты это делаешь? И как тебе все сходит с рук? Почему бы мне не продемонстрировать всем, какой ты и вправду урод, как ты… обманываешь людей. Рассказывай, Сара, давай, или так поплатишься, что и представить не можешь!
– Как? – бурчу я. – Изуродуешь меня на фотографиях?
На ее лице вспыхивает торжество.
– Я знала! – кричит она. – Ты была вчера у меня в комнате. Иначе как бы ты увидела эти фотографии?
Я опускаю взгляд. Черт…
Джиджи улыбается, упиваясь своей властью.
– Думаешь, ты особенная? Ну, так у меня есть новость! Сейчас всех дефектных называют особенными. Это такой вежливый способ сказать, что вы не такие, как мы. Вы ненормальные. И уж я постараюсь, чтобы об этом теперь узнали вообще все… Эмбер! – рявкает она. – Включай камеру!
Перепуганная подружка на побегушках неуклюже достает телефон и начинает записывать.
– Признавайся, Сара… – Джиджи наигранно хнычет, будто сама невинность. – Как ты пробралась в мою комнату? Почему я не сопротивлялась? Уж в своей-то кровати я должна быть в безопасности. Тихо-мирно спать.
То есть она в своей кровати должна была быть в безопасности… Тихо-мирно, значит, спать? Не знаю, то ли представив слушателей, которых обманом заставят поверить в такую двойную игру, то ли из-за бредовости выдвинутых обвинений – достаточно вспомнить, что они с Джошем проделали со мной в клинике две ночи назад, – но чаша переполнилась. Уэс прав: Джиджи не белая овечка. Чувство вины за прошлую ночь испарилось полностью. Может, я и не жертва, но ее-то точно не безвинной пострадавшей не назовешь. Наклоняюсь и говорю так тихо, чтобы слышала только она:
– Не в комнату. В комнате я не была. А вот кухня мне понравилась. Скажи, вода хоть раз закипела?
Джиджи оступается, одергивая руку, словно я горю. Киара придвигается, но между нами не встает, ошарашенная неожиданной реакцией Джиджи.
Я делаю шаг вперед и продолжаю:
– Ты же не думала, что в том большом и пустом доме была одна? – шепчу я. – Разве не чувствовала, что там было что-то еще? Что-то в темноте. Что ждет тебя. Наблюдает. Идет за тобой…
Джиджи смотрит, не мигая. Крохотная победа, от которой я чувствую прилив сил. Но внезапно мой измученный истязатель без предупреждения с криком бросается на меня. Цепко ухватившись за волосы, она колотит меня затылком о дверь шкафчика. Пытаюсь поднять руки, прикрыть голову, но Джиджи не знает пощады. Я снова в западне. Лишь смутно помню, как она вдевает пальцы в кольцо одной из моих серег и вырывает ее из уха. На мгновение у меня мутнеет в глазах.
Ору что есть мочи, и Джиджи убирает руки. Падаю на пол. Хватаюсь за кровоточащую мочку. Липкая, теплая кровь сочится сквозь пальцы и капает на кафель.
Киара и Эмбер стоят, разинув рты. Сами они только смотрят, а телефон Эмбер все еще пишет. Ни одна не решилась мне помочь или остановить Джиджи.
Бывшая подруга стоит надо мной запыхавшаяся и вымотанная. Мой желудок сжимается в комок. Она наклоняется надо мной и, прежде чем выйти, цедит сквозь зубы:
– Держись от меня подальше, психичка!
Следом за ней выбегают Киара и Эмбер. Я обессиленно лежу на полу и рыдаю.
Глава пятнадцатая
Уэс не смог сдержать эмоции, когда увидел мое перевязанное ухо. Расспрашивать не стал. Я и сама еще не отошла от всего, поэтому тоже молчу.
Не так я представляла себе наше первое свидание… Уэс, присев на подоконнике, выглядывает на улицу, где солнечный денек, похоже, издевается над нами. Я стою в дверном проеме. Несмотря на то что мы в моей комнате, что-то в манере Уэса – он так поглощен созерцанием происходящего за окном, полностью погрузившись в свои мысли, – заставляет меня ждать приглашения.
– Школа – отстой, – наконец произносит он, не отрывая взгляда от окна. – Хотя чему я удивляюсь? Я ходил в разные школы – везде так. В этом меня можно считать экспертом… Помнишь, кем ты была на прошлой неделе? – интересуется он.
– Сарой Рейес? – спрашиваю я.
– Нет. Ты была Джиджи.
Я отпрянула, словно от пощечины. Начинаю возражать, но Уэс, подняв руку, просит выслушать его.
– Первый раз я увидел тебя не во сне. А неделей раньше, в школе. Я тогда как раз готовил документы на зачисление. Ты с таким важным видом шла по коридорам – как хозяйка. Проходя мимо, всем приветливо улыбалась, а потом, когда ребята уже не слышали, смеялась шуточкам, что отпускала Джиджи. – Он качает головой. – Прости, но с какой-то стороны ты вела себя даже хуже, чем она. Тебе ведь известно, что значит иметь недостаток. Такой недостаток, что хуже сросшихся бровей или шепелявости.
– Но если я такое чудовище, что же ты со мной зависаешь?
Хотя внутренне я сопротивляюсь этому, но до меня доходит, что Уэс прав. Я понимаю, о чем он говорит: за последние несколько дней на себе испытала, что значит оказаться по ту сторону гнева Джиджи. И осознание причастности к ее прежним варварским поступкам по отношению к другим теперь наполняет меня отчаянием. Я так боялась потерять свой мнимый статус в школьной иерархии, что допускала слишком многое. Теперь от понимания того, что мы делали с другими, меня мутит. Я себя не оправдываю. Но слышать об этом из уст Уэса – намного хуже. Теперь к чувству вины примешиваются и ярость, и обида.
– А зависаю я с тобой, – объясняет Уэс, – потому что теперь ты другая. Ты свалилась с пьедестала, но на колени не рухнула. Ты не идешь по трупам невинных людей, чтобы взобраться обратно, хотя вроде и тряпкой не стала. Ты, Сара Рейес, сейчас сама стихия. – Его лицо освещает полуулыбка. – И если будешь использовать свои силы ради добра… такую девчонку я поддержу.
– Видимо, надо сказать спасибо, – невнятно бормочу я, но в душе облегченно выдыхаю: меня кто-то простил.
– Ты сегодня поставила Джиджи на место. Расскажи хоть что-то, – просит Уэс, подаваясь вперед. – Как ощущение?
– Не могу сказать, что отлично.
Скорчив рожу, я показываю на ухо.
– Снимаю вопрос. – Зато теперь ты понимаешь, как она боится. И не говори, что не веришь: она подумает дважды, прежде чем к кому-то пристать. –
